Где создается красота: в мастерской Никиты Селезнёва в Нью-Йорке

НИКИТА, МЫ ДАВНО ХОТЕЛИ СДЕЛАТЬ ИНТЕРВЬЮ, ЕЩЕ ПОКА ТЫ ЖИЛ В ТБИЛИСИ. НАКОНЕЦ, НАСТАЛ МОМЕНТ, НО ТЕПЕРЬ ТЫ, ВОТ УЖЕ ДВА ГОДА, ЖИВЕШЬ В НЬЮ-ЙОРКЕ. РАССКАЖИ, КАК ТЕБЕ ЭТОТ ГОРОД? КАК ЕГО РИТМ?

Сейчас чувствую, что уже обосновался, — у меня есть своя студия, апартаменты, и я наконец работаю в привычном для себя режиме. Я увлекаюсь кинематографом, модой, и за эти два года у меня появились знакомые из этих сфер, с одним из них, Уокером, мы сделали вечеринку-кинопоказ его фильма в моей студии, это было весело.

Что касается города, то его главный минус — это высокая стоимость жизни. Появляются бытовые вопросы, которые раньше меня не беспокоили. До сих пор поражают цены на строительные материалы. Даже мои коллеги, которые уже давно здесь живут и работают, этим недовольны. Они говорят, что все очень подорожало. Хотя, мне кажется, что люди, которые долго живут в одной стране, всегда так говорят.

РАССКАЖИ НЕМНОГО О СВОЕЙ СТУДИИ В НЬЮ-ЙОРКЕ. КАК ОНА У ТЕБЯ ПОЯВИЛАСЬ? И ОТДЕЛЬНО ИНТЕРЕСНО СПРОСИТЬ, ЧЕМ СТУДИЯ СКУЛЬПТОРА ОТЛИЧАЕТСЯ, НАПРИМЕР, ОТ СТУДИИ ЖИВОПИСЦА?

Для меня студия — это довольно важное пространство, но я не придирчив к его эстетике. Нужно, чтобы было много места для работы с «грязными» материалами, такими как бетон и гипс, которые оставляют пыль и следы. Идеальное, чистое студийное пространство мне не нужно, наоборот, некоторые такие студии могли бы не принять меня из-за особенностей работы. Живописцам важно иметь правильное освещение, дневной свет — для меня это неважно. Так как мне нужно достаточно большое пространство, и желательно на первом этаже, то в Нью-Йорке это настоящий квест.

Когда я стал искать студию, обратил внимание на Квинс, потому что мы с женой жили здесь. Это большой район, который начинается сразу за мостом к Манхеттену, и до Центрального парка можно добраться за полчаса. Я смотрел разные варианты, в том числе здания, которые использовались в технических целях. В итоге мне повезло: я нашел бывшую веломастерскую, которая находится во дворе жилого дома.

Это оказался небольшой отдельный домик во дворе, и его владельцы, два архитектора, с которыми я сразу нашел общий язык, согласились сдать его мне под студию. Более того, оказалось, что им также принадлежит здание рядом, и они предложили мне снять в нем апартаменты. Это был идеальный вариант: у меня теперь есть и студия, и жилье в одном месте, что невероятно удобно.

ВАУ! ДЛЯ НЬЮ-ЙОРКА ЭТО И ПРАВДА БОЛЬШОЕ ВЕЗЕНИЕ. ЗНАЮ, ЧТО ЛЮДИ ТАМ МОГУТ ИСКАТЬ МЕСЯЦАМИ ЖИЛЬЕ.

Да, жилье бывает сложно найти, особенно поначалу. Но мне понравились эти ребята, пара архитекторов, очень интеллигентная. Так что сложилось все идеально.

ИНТЕРЕСНО ТЕБЯ РАCСПРОСИТЬ ПРО АРТ-СРЕДУ НЬЮ-ЙОРКА. ТЫ УЖЕ СКАЗАЛ, ЧТО В ЭТОМ ГОРОДЕ МНОГО ВСЕГО РАЗНОГО. КАКИЕ ЕЩЕ ОСОБЕННОСТИ ТЫ ЗАМЕТИЛ ЗА ДВА ГОДА?

Для себя я сформулировал основную разницу таким образом: в России у меня было ощущение, что есть некая централизованность современного искусства. Грубо говоря, если ты начинаешь работать не в Москве, то в какой-то момент все равно обязан что-то там сделать. Как будто бы это сама собой разумеющаяся вещь. И спустя какое-то время ты точно познакомишься со всеми основными деятелями современного искусства, потому что это очень маленький круг людей, ограниченная и не бесконечная среда. И если в России ты не вписался в какую-то основную тусовку, то, в общем-то, оказываешься в довольно грустном положении, потому что и коллекционеры, и галереи не знают о тебе. По крайней мере, так мне кажется.

В Нью-Йорке другое ощущение. Здесь гораздо больше людей, и здесь намного больше арт-сцена. Ты можешь не знать и три четверти арт-тусовки, но ты не зависишь от этих людей. И, тем не менее, все вполне функционирует. Вещи, которые мы пробовали в России как некие альтернативные выставочные места и артист-ран пространства, здесь не только являются очень распространенными, но и хорошо работают и помогают художникам развиваться. Опять же, у меня еще нет большого опыта, но мне кажется так.

ДА, СЛОЖНО ОТРИЦАТЬ НЕКУЮ КОНЦЕНТРАЦИЮ В РОССИИ ВОКРУГ ДВУХ БОЛЬШИХ ИНСТИТУЦИЙ. НАСКОЛЬКО Я ЗНАЮ, В США ВСЁ-ТАКИ ЧАСТО В ОТДЕЛЬНЫХ ШТАТАХ ЕСТЬ СВОИ КРУПНЫЕ МУЗЕИ, КОТОРЫЕ ВЛИЯЮТ НА АРТ-СРЕДУ, СВОИ КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ, СВОИ ГАЛЕРЕИ. В РОССИИ ТАКОГО УРОВНЯ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ КУЛЬТУРЫ НЕТ, ЧТО СИЛЬНО ВЛИЯЕТ НА ВОЗМОЖНОСТИ И ВЫБОР ХУДОЖНИКОВ.

Да, это еще одна отдельная история. Федерализация США сильно влияет на культурную жизнь в разных штатах. Каждый штат может развивать свою художественную сцену, не зависимую от Нью-Йорка или других крупных центров, и в этом проявляется разнообразие культурной среды. В некоторых местах арт-институции активно работают, поддерживаются местными коллекционерами, а в других, напротив, может не быть никакого движения.

Лос-Анджелес, безусловно, является важной точкой на культурной карте США. Это совсем другой мир, со своей динамикой, и многие художники и галереи находятся там. Чикаго тоже известен своей арт-сценой и архитектурой. Мне это изучение еще только предстоит.

РАССКАЖИ, КАК ЭМИГРАЦИЯ ПОВЛИЯЛА НА ТВОЕ ИСКУССТВО?

Мне сложно самому объективно оценить, насколько изменился мой художественный стиль, но могу сказать, что отъезд был связан с (здесь было слово, запрещенное в РФ) и репрессиями в России, которые, безусловно, наложили свой отпечаток. Это изменило мое восприятие и, конечно, повлияло на мое искусство. Хотя я продолжаю работать с теми же технологиями и материалами и мой визуальный язык не изменился кардинально. Однако в работах появилось больше строгости и горечи. Интонации искусства всегда отражают внутренние ощущения и эмоции, и поскольку они стали более сложными, искусство также обрело эмоциональную глубину.

А НОВЫЕ ГОРОДА, ТБИЛИСИ И ПОТОМ НЬЮ-ЙОРК, КАК-ТО ВЛИЯЮТ НА ТЕБЯ?

Определенно ритм города влияет. Каждое новое место само по себе вдохновляет. Ты начинаешь ощущать атмосферу, чувствуешь, что тебя окружает, и это невольно начинает воздействовать на тебя. Я очень ценю время, которое провел в Грузии, — это был важный для меня период трансформации. В Нью-Йорке мое основное ощущение заключается в том, что здесь всего очень много, и это заставляет быть максимально конкретным в том, что ты делаешь. Этот город как бы настраивает на еще более строгий подход к собственной практике, на избегание полумер. В России я часто показывал наброски или идеи, которые только формировались, но здесь у меня нет желания так делать. Во-первых, потому что я стал старше, а во-вторых, потому что стал четче формулировать свою мысль, завершать ее и добиваться того, чтобы художественное выражение полностью соответствовало тому, что у меня в голове.

Нью-Йорк меня вдохновляет. Здесь потрясающие музеи, и мне повезло, что одна из моих работ попала в коллекцию Метрополитен, благодаря чему сложились отношения с этой институцией. Здесь можно провести часы в одном зале, изучая искусство. Обычно я заранее знаю, в какой зал хочу пойти в этот раз и с какими произведениями хочу взаимодействовать, чтобы почувствовать их и найти отклик внутри себя.

КАК РАЗ ХОТЕЛА УЗНАТЬ, КАК ТВОЯ РАБОТА ПОПАЛА В КОЛЛЕКЦИЮ МЕТРОПОЛИТЕН?

Для меня это было сюрпризом. Работа была выбрана музеем из коллекции моих американских коллекционеров. При личной встрече с сотрудниками музея я получал много положительных отзывов об этом произведении, это искусство их действительно зацепило, поэтому и заняло место в коллекции.

Она находится в хранении, и мне очень понравилась дотошность их работников. Они детально изучают и документируют не только технические аспекты, но и тематическое содержание. Мы обсуждали различные моменты, включая технику создания, все это тщательно фиксировали. После этого работа помещается в их архив. Обычно она хранится там, пока не появляется возможность включить ее в выставки.

У Метрополитена огромный фонд, тысячи произведений находятся в хранении. Но приятно, что моя работа теперь находится в этом гигантском здании, в одном из самых престижных музеев мира.

ПРИЯТНО УБЕЖДАТЬСЯ, ЧТО ФИГУРА КОЛЛЕКЦИОНЕРА МОЖЕТ ВОТ ТАК ВЛИЯТЬ НА ИСКУССТВО И ФОРМИРОВАТЬ МИРОВЫЕ СОБРАНИЯ.

В Америке коллекционеры вообще играют большую роль и сильно влияют на арт-систему — важность донатов и частных покупок очень высока. Люди часто делают пожертвования, что позволяет им участвовать в процессе создания культуры, поддерживать и продвигать то, что им интересно. Эта связь между коллекционерами и институциями закреплена на уровне учреждений. Например, в Метрополитен многие большие залы названы в честь коллекционеров, которые когда-то приобрели произведения Ренуара, Рембранта или Гойи. Таким образом, вклад коллекционеров не только поддерживает существующие коллекции, но и формирует культурное наследие, которое сохраняется для будущих поколений.

ДАВАЙ ПОГОВОРИМ ПРО ТВОЮ НОВУЮ ВЫСТАВКУ В ГАЛЕРЕЕ MYTH В ПИТЕРЕ. У ТЕБЯ НЕ БЫЛО ПЕРСОНАЛЬНЫХ ПРОЕКТОВ В РОССИИ С 2022 ГОДА. О ЧЕМ ОН БУДЕТ?

Выставка называется «Норма». Она про заботу людей друг о друге в безумном постапокалиптическом мире. Формат в котором показывается «Норма» — это серия выставок в разных точках мира. В начале октября прошла презентация в Монреале, до ноября идет выставка в Санкт–Петербурге и планируется шоу в Нью-Йорке.

По точному комментарию Екатерины Савченко, которая написала текст к проекту, я имею склонность работать с микромирами. «Норма» — один из таких микромиров. Основой для него стало анимационное видео, созданное совместно с архитектором Григорием Балуевым. Являясь в первую очередь скульптором, я создал всех персонажей и пространства из бетона и глины в своей мастерской в Нью-Йорке. После этого каждый объект был отсканирован 3D сканером и анимирован в диджитал-среде. Такой сложный процесс был необходим для достижения тактильного «реализма» в работе.

Каждое место для проведения шоу не случайно. Для меня важен диалог с людьми, которые разделяют мои ценности в России. Искусство всегда было для меня про коммуникацию. Я считаю уважительным предлагать тот способ обмена, который ты считаешь лучшим, для меня это презентация или показ, всем своим зрителям. Я благодарен своим партнерам в Петербурге за их доверие и смелость. Монреаль — место, где живет мой коллаборатор и давний друг Григорий Балуев. В этом городе мы смогли опробовать многие идеи, которые я давно вынашивал: перформанс с живым звуком и интеграцию колонок в части бетонной инсталляции.

КАК ГОТОВИЛАСЬ ВЫСТАВКА? КАЖЕТСЯ, ЧТО КАК РАЗ ИЗ-ЗА РАССТОЯНИЯ ЭТО ЧИСТО ТЕХНИЧЕСКИ МОГЛО БЫТЬ ДОВОЛЬНО СЛОЖНО.

Это был сложный и долгий процесс. Часть объектов создавалась в Нью-Йорке. Рамы и другие технические части были произведены в Санкт-Петербурге по моим чертежам. Но видео дополнило и собрало разные части проекта воедино.

В ТВОИХ РАБОТАХ И ПРАВДА ОРГАНИЧНО СПЛЕТАЮТСЯ И ВИДЕО, И ФОТО, И ГРАФИКА, И ЗВУК, НО ПРИ ЭТОМ ТЫ ВСЕ ЖЕ СКУЛЬПТОР. КАКОЙ, ПО ТВОЕМУ МНЕНИЮ, ДОЛЖНА БЫТЬ СОВРЕМЕННАЯ СКУЛЬПТУРА? КАК ТЫ СЧИТАЕШЬ, ЭТО БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПРОСТО ИЗВАЯНИЯ ИЗ БРОНЗЫ, ГЛИНЫ ИЛИ БЕТОНА?

Я расскажу о своем подходе в работе, и, возможно, это поможет нам сделать какие-то выводы. Для меня очень важен мой ремесленный навык в скульптуре, и я никогда его не оставляю. Долгий опыт работы со скульптурными материалами позволяет передавать тонкие эмоции через характер лепки. Мне не нужно уже думать, как передать, например, тревогу в объекте: если я испытываю какое-то сильное чувство, оно перейдет и отпечатается в скульптуре.

Моя основная задача — изменить эмоциональные ощущения места, с которым я работаю. Я люблю работать, как с контекстуально нагруженными пространствами — музеями, бывшими фабриками — так и более свободными.

В КОНЦЕ НАШЕГО РАЗГОВОРА ХОТЕЛА БЫ ТЕБЯ ПОПРОСИТЬ ДАТЬ СОВЕТ ДРУГИМ ХУДОЖНИКАМ: ЧТО ВАЖНО УЧИТЫВАТЬ ПРИ ПЕРЕЕЗДЕ В ДРУГОЙ ГОРОД? ИЛИ, КАКОЙ СОВЕТ ТЫ БЫ ДАЛ САМ СЕБЕ ДВА ГОДА НАЗАД ПРИ ПЕРЕЕЗДЕ?

Важно осознавать, что искусство — это долгий процесс, который является определенным способом проживания жизни. Он требует времени и терпения. В периоды кризисов бывает сложно не ощущать беспомощности, но нужно дать себе время.

Я бы посоветовал вернуть хотя бы один элемент привычной и любимой рутины. Если вы любили есть пиццу с семьей по воскресеньям — постарайтесь продолжить делать это. Разгружались от накопившихся мыслей в спортзале — начните туда ходить при первой возможности.