Кто собирает искусство: коллекция Софьи Карповской в Москве

ПОЧЕМУ ТЫ СОБИРАЕШЬ ИСКУССТВО?

Так сложилось, что 9 лет назад благодаря моему другу Грише Орехову (прим.ред. — основатель Orekhov Gallery) я начала заниматься искусством более профессионально: не просто как наблюдатель, а как человек, который помогал развивать его artist-run галерею. С самого начала я понимала, что нельзя быть сапожником без сапог и — соразмерно своим финансовым возможностям — потихоньку начала собирать.

Работая с серьезными коллекционерами, я, конечно, понимаю, что до них мне — как до Луны. Но любая инициатива всегда начинается с небольшого шага. Я делаю покупки не часто, но системно. Очень надеюсь собрать коллекцию за жизненный цикл, но пока бы предпочла называть это скромнее — небольшое собрание.

КАК РАБОТА ПОВЛИЯЛА НА КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЕ ИЛИ ТВОЙ ПОДХОД К НЕМУ?

Когда возник LOBBY и его идеология, подразумевающая осознанный подход, я, разумеется, поняла, что должна это протестировать на себе. Сразу же сама с собой договорилась, что не буду покупать пачками странное и сомнительное искусство, что не гонюсь за количеством. Мне важно, чтобы работы рифмовались между собой. Я думаю о будущем соседстве и интересных парафразах, которые могут появиться, о том, где я это помещу.

Я не сторонник шпалерной развески, не очень люблю, когда в домах у коллекционеров нет свободного места — кажется, что это достаточно довлеющая обстановка. Мне нравится более созерцательная коммуникация с объектами. Поэтому я практикую ротацию — сменную экспозицию. Это же мы, кстати, делаем для некоторых клиентов, у которых много работ. Иногда от искусства устаешь, особенно от каких-то ярких объектов. Это не значит, что они становятся менее любимыми! Графике вообще стоит отдыхать от света каждые полгода, ее тоже периодически желательно снимать. Поэтому я живу в ротации — работы сменяются, некоторые отправляются к родителям. Происходит бесконечное движение, но каждое новое приобретение происходит с пониманием, что оно станет частью единого поля. Повторюсь, о коллекции говорить пока слишком рано, но я уже замечаю некоторые внутренние треки, по которым мне хотелось бы развивать это собрание далее.

РАССКАЖИ ПРО ЭТИ ТРЕКИ.

Первый, разумеется, связан с моей работой. У нас в LOBBY регулярно проходят выставки, и я лично поддерживаю художников, которых мы принимаем. Мне кажется, это важно, это отражает и меня, и мой подход, и это честно по отношению ко всем участникам процесса — и к другим коллекционерам, которые также эти выставки поддерживают, и к самим художникам и их галеристам, кто вступает с нами в партнерство. Правда раньше я пользовалась служебным положением и отбирала лучшее из лучшего, теперь я намечаю себе какую-то работу, не самую очевидную, и если в первые три недели другие коллекционеры ее не приобретают — приобретаю себе.

Второй трек сформировался случайно. Мой молодой человек Игорь знает, чем я занимаюсь, что меня увлекает. Он внимательно ходит со мной по всем выставкам, слушает, когда я делюсь, что меня впечатлило, что мне запомнилось. И потом дарит это искусство — на дни рождения, какие-то знаменательные дни. Благодаря Оле Герасько (прим. ред. — директор Ulm Gallery) я узнала о творчестве Валентины Ивановны Апухтиной. И, собственно, мне понравились эти работы, заинтересовал период, метод. Я увидела в ее искусстве русское Арте повера. Сначала в моей коллекции появилась Валентина Ивановна, потом Игорь подарил мне Михаила Крунова, потом на вторичном рынке, я нашла классную работу Марины Кастальской «Солнце». Потихонечку мы начинаем собирать эти имена и мне бы очень хотелось, чтобы мы пополнили этот перечень Андреем Красулиным, Алексеем Каменским, Эдуардом Штейнбергом, Риммой Заневской-Сапгир, Борисом Кочейшвили, Юрием Злотниковым и прочими именами. Мне кажется, это может быть достаточно интересно. Мне с этим искусством приятно и комфортно жить. Работы не перебивают друг друга — могут хорошо уживаться в одном пространстве. При этом, все они — абсолютно самобытные, каждая с интересной личной историей самого автора. В общем, мне нравятся нонконформисты и я вижу, что что эта линия в моем собрании постепенно намечается.

А третья линия — это “young and hot”. Разумеется, я слежу за всеми проектами, которые происходят в поле современного искусства, слежу за молодыми художниками и стараюсь свою визионерскую мышцу прокачивать и покупаю работы, как мне кажется, «новых звезд» после их самых первых групповых появлений. Это тоже определенная игра с самим собой — смотреть, насколько ты чувствуешь современную повестку. Особенно интересно это делать на этапе, когда о художнике еще мало кто знает. Этот скилл мы прокачиваем командно в рамках нашей программы LOBBY Believe: раз в год мы приглашаем сотрудничать художника, который еще ни с кем не работает. Вот так в свое время у нас была Оля Австрейх, сестры Чельцовы, о которых сегодня, кажется, знают все, Паша Харатьян, Оля Шурыгина. Конечно, хочется верить, что однажды обстоятельства сложатся таким образом, что мы снова сможем покупать работы современных зарубежных авторов. До 2022 года мы делали это для клиентов достаточно активно, но сейчас приостановились — всё слишком сложно и дорого из-за логистики. Я этого себе позволить пока не могу, но рада, что некоторые клиенты все еще это практикуют. А если мы говорим именно о моем собрании, сегодня я сфокусирована на локальных художниках. Ну и да, разумеется, есть большие имена, которые входят в мой вишлист: Ольга Чернышёва, Таус Махачева, Илья Кабаков, Эрик Булатов. Но всему свое время: мне до них нужно дорасти, пока я приобретаю по своим возможностям.

СКОЛЬКО ПРИМЕРНО ОБЪЕКТОВ В ТВОЕЙ КОЛЛЕКЦИИ?

Я могу даже не примерно сказать! Когда появилась pl(art)form, я, кажется, радовалась больше всех, потому что хотела закаталогизировать саму себя. Сегодня у меня 57 работ.

КАК Я УСЛЫШАЛА, ТЫ СТРЕМИШЬСЯ К ТОМУ, ЧТОБЫ БОЛЬШАЯ ЧАСТЬ РАБОТ БЫЛА ДОСТУПНА ГЛАЗУ.

Да, периодически я меняю экспозицию, что мне очень нравится. Кстати, лайфхак — покупать не большие, но маленькие форматы. Такие работы в подрамниках отлично крепятся на специальные зажимы, что позволяет разместить их на стене без сверления дырок. Я думаю, люди, которые не так давно делали ремонт, поймут боль на сердце каждый раз от дополнительной дырки. Эти прекрасные «триэмовские» (3М) скотчи дают возможность приклеить небольшую работу на любое место на стене. По этой же причине я люблю графику: есть разные форматы ее экспонирования без обрамления. Плюс графика компактно хранится в альбомчике и ждет своего часа.

ЕСТЬ ЛИ ДРУГИЕ ПРИНЦИПЫ, КОТОРЫМИ ТЫ РУКОВОДСТВУЕШЬСЯ, МЕНЯЯ ЭКСПОЗИЦИЮ? ЧТО ТЕБЕ ВАЖНО?

Мне важно, чтобы то, что я вижу дома, помогало настроиться на правильную волну. Сейчас мне нужно, чтобы я приходила домой и просто отдыхала, чтобы всё меня замедляло, потому что темпы сейчас очень высокие. Как раз сейчас у меня подборка именно такого рода — всё достаточно спокойное, философское. Каждая из работ настраивает на поэтические размышления. Мне это нравится. Одна из работ — девушка в задумчивом, мечтательном состоянии Даши Гитмановчи — в какой-то момент оказалась для меня слишком яркой по своей энергии. Сейчас она радует мою маму в ее кабинете. В разное время нам нужно разное.

БЫВАЛО ЛИ ТАКОЕ, ЧТО ТЫ ОСОЗНАВАЛА, ЧТО ОБЪЕКТ — НЕ ТВОЙ? ЧТО МОЖНО В ТАКОМ СЛУЧАЕ СДЕЛАТЬ?

Чаще всего такое бывает с подарками, но не от Игоря. Игорь знает, что мне дарить. А вот друзья иногда совершают промахи, но это всё равно любопытно. Работы, полученные в подарок, я, конечно, никому передаривать не буду.

Работы, которые находятся в моем собрании, всё-таки не той категории, что можно было бы отправить их на серьезный аукцион. Поэтому я всё жду, когда «Объединение» запустит свою ресейл-платформу. Думаю, что это любопытная инициатива, если бы молодые коллекционеры и собиратели начали своими объектами делиться. На pl(art)form для взрослых и серьезных коллекционеров мы тоже запустили ресейл-каталог, где объект может найти новый дом.

КТО ИЗ ЗАРУБЕЖНЫХ АВТОРОВ ЕСТЬ В ТВОЕЙ КОЛЛЕКЦИИ?

К сожалению, я успела купить работы немногих. Буквально в феврале 2022 года приехал Тайлер Хейс — его спаржа в виде пазла сейчас висит у меня в кабинете. Мое самое первое приобретение — работы художницы Юлии Иосильзон. Отмечаю ее, потому что она уже давно не живет в России и не позиционирует себя как русскую художницу. Есть вещи, которые успела приобрести моя семья, но в моей коллекции всего два таких имени.

В ТВОЕЙ СЕМЬЕ ЕСТЬ И ДРУГИЕ КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ?

Да, мой папа — коллекционер, правда он «по монеткам». Нумизмат. Сначала собирал марки, потом увлекся монетами. Рада, что недавно настал момент, и он понял, что ему интересно погрузиться и в искусство. Он потихоньку формирует свое собрание, но это его личная история.

ЕСТЬ ЛИ ЧТО-ТО НЕОЧЕВИДНОЕ И СВЯЗАННОЕ С КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЕМ, ЧТО ТЫ ВЫЯСНИЛА ВО ВРЕМЯ РАБОТЫ В ПОЛЯХ?

Вопрос поставил меня в тупик, потому что все свои знания я приобрела в полях — в прямом и переносном смысле. Я закончила курсы арт-менеджмента Николая Полажченко в RMA, но в целом, всё, что я знаю, подкреплено взаимодействиями с коллекционерами.

Поделюсь наблюдением — многие воспринимают фигуру арт-эдвайзера или консультанта как человека, которому нужно слепо доверять. Однако мой опыт говорит об обратном. Именно поэтому в LOBBY мы избегаем слов вроде «консультант» или «эдвайзер», а используем более мягкое и скромное «арт-консьерж». Работая с настоящим собирателем, зачастую имеешь дело с человеком, который погружен в предмет своего интереса гораздо глубже тебя. Иногда бывает, что коллекционер больше знает о конкретном художнике, чем ты, его «эдвайзер». Поэтому моя функция в случае с серьезными коллекционерами обычно сведена к арт-менеджменту, поддержке. С молодыми и начинающими собирателями, да, наверное можно сказать, что мы занимаемся консалтингом.

ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ ПОСОВЕТОВАТЬ ТЕМ, КТО ТОЛЬКО НАЧИНАЕТ СОБИРАТЬ ИСКУССТВО? О ЧЕМ СТОИТ ПОДУМАТЬ, ЧТОБЫ С МЕНЬШЕЙ ВЕРОЯТНОСТЬЮ СОВЕРШИТЬ ОШИБКУ?

Покупать нужно от сердца и только то, что тебе действительно нравится. Мне кажется абсолютно неверным мыслить об искусстве как альтернативном виде инвестиций. С настоящим коллекционированием такой подход ничего общего не имеет. Настоящий коллекционер может заплатить за работу втридорога, понимая, что это и есть ее цена, ведь она нужна для его коллекции. Он не будет чувствовать горечь и сожаление. Если же вы всё-таки из тех прагматичных людей, что хотят купить что-то для души, но не переплатить — изучите биографию художника, вторичный рынок и прочее.

Если есть желание не просто украсить дом (с этим прекрасно справится тандем из выбранного вами арт-консультанта и вашего дизайнера), а собрать коллекцию по-серьезному, то я предлагаю всем клиентам — первый год, а лучше два, не покупать ничего. Бюджет, который вы теоретически были готовы потратить на покупку искусства, направьте на путешествия, образование, экскурсии и поездки, чтобы понять, какие есть предложения на рынке и что интересно именно вам. Важно ограничить себя, чтобы избежать бессистемности. Хотя сейчас говорю об этом, а на ум приходит коллекция Аксель и Мей Верворт, наверное, одна из моих любимых, которая будто не имеет никаких границ, а построена на интуиции. Это как раз пример приобретения искусства от сердца, от души насмотренными людьми.

НАЗОВИ РАБОТУ, КОТОРАЯ СЕГОДНЯ ВИДИТСЯ ТЕБЕ КВИНТЭССЕНЦИЕЙ ТВОЕГО СОБРАНИЯ, ЕГО СЕРДЦЕМ.

Ахмат Биканов, приобретенный мной через Instagram еще до его выставки в галерее сцена/szena в 2021 году. Но речь не о самой работе. Речь об «открытке» к ней. К акварели Ахмат приложил небольшое письмо, на обороте которого нарисовал быстрый женский портрет от руки. Сзади — трогательное послание и засушенный цветок, сорванный художником во время прогулки в горах. Меня очень тронуло это, столько в этом письме сердечности, заботы. Поэтому открытка стала для меня автоматически ценнее самой работы. Это — про отношения коллекционера и художника, это про дружбу, внимание и человеческое тепло.