More than a scent: what olfactory art is and how one can collect it

Что такое ольфакторное искусство?

Ольфакторным искусством называют те работы, в которых ароматы и запах используются в качестве художественного средства. Особенность такого вида искусства заключается в том, что зрителям необходимо присутствовать на выставках или перформансах вживую — ароматы бескомпромиссно требуют физического присутствия (что значительно усложнило жизнь ольфакторным художникам, сенселье и аромадизайнерам во времена пандемии). Ольфакторное искусство, по мнению некоторых художников, также располагает и к интимности — запахи позволяют достучаться до спрятанных глубоко воспоминаний, чего все труднее достичь визуальным объектам и инсталляциям.

Как художники работают с запахами?

Впервые использовать запахи в искусстве начали в XX веке вместе с возникновением авангардных художественных течений — преимущественно футуристов, дадаистов и сюрреалистов. В 1913 году итальянский футурист Карло Карра написал манифест под названием «Живопись звуков, шумов и запахов», в котором пожелал отразить в живописи полифонию чувств. Год спустя Марсель Дюшан выпустил "Belle Haleine — Eau de Voilette" («Прекрасное дыхание — вуальная вода») — флакон духов с самодельной этикеткой и один из первых своих редимейдов. В 1938 году Дюшан в поисках незрительных форм искусства обратился к обонянию, когда занимался сценографией знаменитой Международной сюрреалистической выставки в Париже: внутри выставочного грота поэт Бенжамен Пере обжаривал кофейные зерна, заполоняя пространство «запахом Бразилии».

В 1960-е годы некоторые из художников групп Fluxus и Arte Povera последовали примеру Дюшана. В своем эссе 1958 года «Наследие Джексона Поллока» американский художник Аллан Капроу писал о методах искусства: «мы будем использовать специфические субстанции зрения, звука, движения, людей, запаха, прикосновения». Его коллеги по цеху тогда начинали все более активно использовать в своих инсталляциях и перформансах пахучие природные материалы: серу (Жан-Мишель Отониэль), пыльцу и воск (Вольфганг Лайб, Марио Мерц, Валеска Соареш), жир (Йозеф Бойс) и застойную воду (Бен Вотье).

В 1965 году Эдвард Кинхольц использовал аромат сигарет в своей инсталляции “The Beanery”, чтобы воспроизвести интерьер лос-анджелесского бара со всеми свойственными ему шумами и запахами: алкоголя, жира, урины и сигарет. В 1995 году другой художник, Дэмиен Херст, тоже добавил своей инсталляции, “Party Time”, сигаретного запаха, заполнив огромную пепельницу окурками и пустыми сигаретными пачками. Но самой культовой, или, скорее, радикальной, «табачной» инсталляций остается “Smoke Room” Питера де Купере: стены небольшой комнаты художник полностью покрыл 750 тысячами окурков. Де Купере остается одним из самых культовых и провокационных ольфакторных художников: для создания своих ароматных «картин», «инсталляций» и «скульптур» он зачастую использует очень резкие субстанции — например, настоящий пот, зубную пасту, черный перец и перечную мяту, вызывающую у зрителей слезы.

Среди других примеров художников, обращающихся к ольфакторному искусству, значатся Софи Калле, отобразившая запах денег, Гайил Нэллс, пытавшаяся создать запах четырех стихий, и Ноби Шиоя, в работе которого были представлены запахи семи смертных грехов.

Художница Памела Розенкранц для проекта “Our product” заполнила белый куб пространства шведского павильона на Венецианской биеннале 240 тысячами литров жидкости телесного цвета с ароматом детских товаров. Жидкость была полностью изготовлена из косметических средств и отсылала к цвету кожи северных европейцев — цвету, который регулярно использовался как в живописи эпохи Возрождения для прорисовки человеческой плоти, так и в современной рекламной индустрии как проверенный способ физического усиления внимания. Похожий запах воссоздала в своей инсталляции и шотландская художница Карла Блэк — ее пастельного цвета скульптуры были сделаны с использованием кремов, мыла, зубной пасты и бомбочек для ванн.

Сиссель Толаас, норвежская художница, с 1990 года непрерывно работает над созданием «азбуки для носа», или архивом запахов. На протяжении долгого времени она собирала запахи в более чем 7000 герметичных баночках, а с 2004 года ее работу над архивом поддержала глобальная корпорация International Flavors & Fragrances, доходы которой от продажи парфюмерных продуктов составляют более 3 миллиардов долларов. Создав с их помощью лабораторию The Re_Search Lab, Сиссель работает над собственными проектами с использованием запахов, концептуализирует ольфакторное искусство и изобретает «язык запахов» — словарь NASALO.

В 2005 году для выставки на Тиранской биеннале норвежская художница представила ароматы человеческого тела — запахи мужчин, испытывающих страх и панические атаки, превратив их в жидкость и написав ими на стене “FEAR of smell — the smell of FEAR”. А в 2020 году для одного из своих «Арт-экспериментов» Музей «Гараж» пригласил Сиссель Толаас воссоздать ее инсталляцию «MeMoMe_2020» с абстрактными ароматами, «которые не отсылают к реально существующим предметам, но человек воспринимает их смутно знакомыми».

Нидерландский художник Сезар Майорана в рамках своего перформанса, посвященного ностальгии, обсуждал с людьми их прошлое и создавал на основе их воспоминаний ароматы. Он же работал вместе с коллективом The Hmm над созданием «запаха интернета» (как и физические интернет-сервера, он пахнет синтетическим озоном, потом и пылью). Художники также хотели, чтобы их ольфакторный объект был инклюзивным и доступным, поэтому приготовить аромат интернета и адаптировать его под свою местную «атмосферу» может любой желающий согласно списку ингредиентов.

Запахи также используются художниками для исследования системной дискриминации, расизма и ксенофобии. Запахи неизбежно несут в себе не только жизненные, но и этические проблемы и являются фактором культурной политики. Подробнее об этом пишут деколониальные теоретики: по их мнению, запахи являются поводом или результатом дискриминации бедных или небелых людей. В своей книге "Vistas of Modernity" Роландо Васкес упоминает и окуляроцентричность западной культуры, которая заставляет современных деколониальных художников использовать в своей практике другие органы чувств — обоняние, осязание, слух и вкус — как освобождающие от модернистских (а значит и колониальных) практик.

Одна из таких художниц — Аника Йи. В 2016 году она представила в Музее Гуггенхайма инсталляцию и серию ароматов “Life is Cheap”, содержащих «запахи», символизирующие женщин-иммигранток из нью-йоркских кварталов Чайнатаун и Коретаун. Похожей задачей занимается и берлинская художница Лорин Маннигель. В своей практике она изучает запахи разных женских тел — запахи, по словам Лорин, отражают генетические особенности женщин, их микробиом, состояние здоровья, качество используемого парфюма и потребляемой ими еды, а также то, как и где они работают и отдыхают. Все эти факторы могут намекнуть как на экономическое состояние, так и культурное и этническое происхождение людей.

В российской среде ольфакторным искусством занимается Анна Кабирова. В прошлом году художница открыла персональный проект «Невидимый язык» в галерее Ростокино. Выставку, ставшую результатом «исследования восприятия ольфакторного искусства зрячими и незрячими людьми», художница готовила совместно с незрячей девушкой. А художница и режиссерка Элина Куликова в своем спектакле «ЛАВ/летучие ароматические вещества», созданном в 2019 году при поддержке ЦТИ «Трансформатор», предлагала зрителям пролистать книгу-историю, наполненную фотографиями и запахами. В творчестве художницы ольфакторность и тактильные ощущения позволяют раскрыть «тему “тихих нарративов” и “негромких, но чутких высказываний”».

В основном же запахи в практиках российских художников используются окказионально, а последовательной ольфакторной практикой занимаются единицы — что объясняется трудностью работы с ароматами, их дороговизной и отсутствием регулярной институциональной поддержки (которой сейчас не хватает даже более традиционным художникам).

Можно ли выставлять и коллекционировать ольфакторное искусство?

Физические свойства запаха создают ряд специфических ограничений касающихся того, как ольфакторное искусство можно экспонировать и хранить, а также коллекционировать и продавать. Из-за своей эфемерности ольфакторное искусство теряет свою «вещественность», осязаемость, поэтому признать запах (полно-)ценным произведением искусства бывает зачастую затруднительно.

На данный момент в мире существует лишь одна галерея современного искусства, специализирующаяся исключительно на ольфакторном искусстве, — Olfactory Art Keller в Нью-Йорке. С момента открытия в 2021 году галерея успела провести 16 выставок с участием разных художников, парфюмеров и даже музыкантов. Большинство проектов предполагают смешение визуальных объектов с активацией обоняния. Среди объектов, которые выставляет и продает галерея, значатся не только парфюмы, но и флаконы, вазы, восковые скульптуры, фотографии и инсталляционные объекты, источающие запахи или их презентующие. Помимо проведения выставок и продажи объектов, в галерее также проходят перформансы, а художники могут получить техническую и логистическую поддержку в создании ольфакторных работ.

Как зарубежные музеи работают с запахами?

При подготовке выставок ольфакторного искусства необходимо учитывать то, как запах распространяется в пространстве. Влиять на качество экспозиции могут планировка пространства, климатические условия, интенсивность и временнáя продолжительность запаха, а также пересечения между ароматами, представленными на выставке и принесенными в пространство самими зрителями. Тем не менее, все больше музейных институций начинают создавать ольфакторные выставки и сотрудничать с художниками из этой области.

В 2015 году в Музее Тингели в Швейцарии состоялась эпохальная выставка запахов, отсылающим к первым ольфакторным экспериментам Дюшана, — “Belle Haleine – The Scent of Art”. Основным фокусом выставки было показать — или, вернее, дать зрителям почувствовать — ключевые произведения искусства, в которых художники экспериментировали с обонянием в течение предшествующих двадцати лет. Кураторы выставки подчеркивали, что цель выставки — «побудить к размышлениям о нашей часто игнорируемой и в то же время такой важной и захватывающей сенсорной способности, как обоняние». В 2014 году в Музее искусств Санта-Моники проходил однодневный перформанс “Sillage”, на котором художник Брайан Гельценлейхтер представил коллекцию из одиннадцати ароматов, отсылающих к определенным районам Лос-Анджелеса. Во время перформанса посетители музея должны были называть район, в котором они живут, а сотрудники музея опрыскивали их соответствующим ароматом.

В 2016 году Музей Хаммер в Лос-Анджелесе объединился с Институтом искусства и обоняния (IAO) для проведения многодневной ярмарки ароматов и искусства AIX Scent Fair. Основательница института Уилсон-Браун отмечает, что ключевыми художниками ольфакторного искусства являются на данный момент Клара Рават в Берлине, Маркос Лютьенс в Лос-Анджелесе и команда Sense of Smell из Нидерландов.

Помимо Музея Хаммер, Музей Стеделейк в Амстердаме тоже проводил симпозиумы, посвященные обонянию, а Тейт в 2015 году запустил Tate Sensorium — проект, позволяющий зрителям понюхать, потрогать, услышать и попробовать на вкус четыре картины из собрания музея.

Музей Венде в Лос-Анджелесе, где хранится уникальная коллекция артефактов периода холодной войны, объединился с художниками Региной Маму и Ларой Салмон, чтобы воссоздать «запах ГДР» (ноты плесени и табака смешиваются с запахом кислых малиновых конфет, популярных в ГДР, и мускуса). Чтобы связать запах с его историей и контекстом места, он был инсценирован в караульной будке времен ГДР, стоящей рядом с музеем.

Что насчет российских институций?

Десятый «Арт-эксперимент» музея «Гараж» — «Вы в эфире» — был полностью посвящен ольфакторному взаимодействию: «интерактивный проект раскрывает запахи через популярную концепцию эфира — хранилища образов, ощущений, форм и чувств». В пространстве были представлены ароматизированные свечи «от Земли к черной дыре» Кэти Патерсон и технологичная инсталляция объединения «Куда бегут собаки», считывающая ароматы зрителей и генерирующая на основе этого их портреты. Парфюмер и химик Анна Агурина создавала на воркшопе парфюмерные композиции с запахами природных стихий, а Джесс Хирш рассказывала о практике собирательства полевых цветов и лечебных практиках.

Одним из российских музеев, на выставках которых ознакомиться с ароматами можно практически в любое время, — Музей русского импрессионизма. Правда, там они используются в основном для того, чтобы выставки были интересны для слабовидящих и незрячих зрителей. Музей в этом подходе обращается к успешному опыту других институций (Национального Музея Прадо в Мадриде, Музею Виктория & Альберт в Лондоне и Фан Аббемузеуму в Эйндховене). Вовлекая зрителей с инвалидностью в уникальный, мультисенсорный опыт, институции и кураторы стремятся активизировать несколько органов чувств и делать тем самым выставки доступными для большего количества людей.

Музей русского импрессионизма, к тому же, сотрудничает с инклюзивным брендом Pure Sense, созданным незрячими парфюмерами. В их интерпретации картина Александра Савинова «Купальщицы в апельсиновой и оливковой рощице» имеет аромат «искристого мандарина, гардении, горьковатого спелого грейпфрута и нежного цветка персика», а полотно Виктора Борисова-Мусатова с изображением деревенского дома пахнет в верхних нотах свежей мятой, яблоками и смородиновым листом, а в нижних — окрашенной древесиной и кедром.