“Two cultures within me periodically mix or replace each other.” Lilit Matevosyan about her art practice, multiculturality as a superpower and working with archives

ЛИЛИТ, У ТЕБЯ ЗА ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ ТАК МНОГО НОВЫХ ВЫСТАВОК И ПРОЕКТОВ — ОТ ЕРЕВАНА ДО ЕКАТЕРИНБУРГА — ЧУВСТВУЕШЬ САМА ЭТОТ ПОДЪЕМ?

Мне больно от того, что большое количество людей сейчас сталкиваются с эмиграцией, вынуждены покинуть родные места, и поэтому темы, с которыми я работаю, стали так актуальны. Для меня выставки, которые случились за последнее время, — способ выстроить диалог с друзьями, знакомыми, семьей, возможность поговорить и вспомнить. К сожалению, мои работы не спасают и не могут ничего изменить, но, кажется, дают людям поддержку. Так что сложно сейчас назвать это «подъемом».

ТЫ ВЕРНО ЗАМЕТИЛА, ЧТО СЕЙЧАС МНОГИЕ УЕЗЖАЮТ И НАХОДЯТСЯ В ПОИСКАХ СВОЕГО ДОМА. А БЫЛА ЛИ ТЫ ПЕРЕД ТАКИМ ВЫБОРОМ? ИЛИ ВДРУГ ЭТО В ТВОИХ ПЛАНАХ?

Это открытая для нас с мужем тема. Полтора года назад у нас родился сын и, да, конечно, мы часто говорим и думаем о будущем. Нас поддерживают друзья, которые хотят, чтобы мы переехали, но мы решили остаться в Сочи по ряду причин.

КАК В ТВОЕЙ ЖИЗНИ ПОЯВИЛАСЬ ФОТОГРАФИЯ? ПОЧЕМУ ОНА СТАЛА ДЛЯ ТЕБЯ ГЛАВНЫМ СПОСОБОМ ВЫРАЖЕНИЯ СЕБЯ КАК ХУДОЖНИЦЫ?

Я училась на дизайнера интерьеров и предполагала, что всю жизнь буду работать по этой специальности. На первом курсе университета мне захотелось фотографировать. Я брала камеры у друзей и снимала все, что видела вокруг. До сих пор не могу разобрать архивы тех лет. Кажется, я больше не снимаю так часто, как тогда. Все изменило поступление в «Фотографику» в 2015 году — я получила грант на обучение на годовую программу. Тогда же начались мои поездки в Грузию и Армению, где я приступила к работе над персональными проектами. Фотография — пока что самый доступный и любимый для меня инструмент.

КАЖЕТСЯ, ЧТО «ФОТОГРАФИКА» — ЭТО КАКАЯ-ТО ОПРЕДЕЛЕННАЯ ТОЧКА СХОДА И МЕСТО СИЛЫ ДЛЯ МНОГИХ ФОТОГРАФОВ. Я ОТ МНОГИХ СЛЫШУ, ЧТО ЭТО ШКОЛА БЫЛА ДЛЯ НИХ ТАКИМ ИМПУЛЬСОМ НАЧАТЬ ЗАНИМАТЬСЯ ФОТОГРАФИЕЙ.

Да, это классное место. Большой плюс «Фотографики» в том, что во время обучения у тебя много мастеров и приглашенных лекторов — ты выбираешь того, кто тебе ближе всего, пробуешь разные подходы и методы. В школе невероятная атмосфера, где чувствуешь себя свободно и безопасно, не боишься делать глупости и ошибаться — мне кажется, это важно.

В ТВОЕМ CV НАПИСАНО, ЧТО ТЫ РОДИЛАСЬ В ТБИЛИСИ, РОСЛА В АРМЕНИИ И СЕЙЧАС ЖИВЕШЬ В СОЧИ. ИНТЕРЕСНО У ТЕБЯ СПРОСИТЬ ПРО ТО, КАК В ТЕБЕ УЖИВАЕТСЯ ЭТА МУЛЬТИКУЛЬТУРНОСТЬ. НЕДАВНО У НАС В ЖУРНАЛЕ ВЫШЛА КОЛОНКА НАТЕЛЫ ПОЦХВЕРИИ, КОТОРАЯ НАЗЫВАЛАСЬ «БУДНИ ПОЛУКРОВКИ». ОНА ПИСАЛА О ТОМ, КАК В НЕЙ УЖИВАЮТСЯ ГРУЗИНСКИЕ И РУССКИЕ КОРНИ, ПРО СВОИ ОЩУЩЕНИЯ СВОЕЙ СРЕДИ ЧУЖИХ, ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ И КЛАССНО РАССКАЗАЛА О ТОМ, ЧТО ТЕПЕРЬ ДЛЯ НЕЕ ЭТО СКОРЕЕ СУПЕРСИЛА. А КАК ДЛЯ ТЕБЯ?

Ты произнесла слово, о котором я часто думаю — суперсила. Две культуры внутри меня периодически смешиваются или вытесняют друг друга в зависимости от ситуации. В России я меньше разговариваю на армянском языке, редко бываю на семейных праздниках. В Армении и Грузии все меняется в противоположную сторону. Не могу сказать, где я чувствую себя лучше. Это две большие истории внутри меня, каждая играет свою мелодию — иногда одна становится громче, заглушая другую.

Между Арменией и Сочи был еще остров Сахалин, где мы с семьей прожили около пяти лет после переезда в 1994 году. За год до школы я выучила русский язык. Помню, как мне в этом помогали прогулки с ребятами из соседних домов. Я долго говорила с акцентом и очень стеснялась своего имени. Пришлось придумать для себя другое — Лика. Им я защищалась довольно долго — до окончания университета. Подростком я сопротивлялась родной культуре и языку. Хотелось быть «белой», которой точно сдадут квартиру в Москве. С собой я помирилась в 25 лет, когда поехала к родным в Тбилиси.

НЕ ЗНАЛА, ЧТО МЕЖДУ АРМЕНИЕЙ И СОЧИ У ВАС БЫЛ ЕЩЕ И САХАЛИН — Я САМА С ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА, ИЗ ХАБАРОВСКА, А МОЯ МАМА КАК РАЗ РОДИЛАСЬ И ВЫРОСЛА НА САХАЛИНЕ. ЭТО ПРАВДА ОЧЕНЬ ДАЛЕКИЙ И ДОЛГИЙ ПУТЬ. ТВОИ РОДИТЕЛИ СОВЕРШИЛИ МОЩНЫЙ РЫВОК! В ТВОИХ РАБОТАХ КАК РАЗ МНОГО ОТСЫЛОК К ДЕТСТВУ — И ПРОЕКТЫ «КУРОРТНОЕ ДЕЛО», И «ТЫ ТАК ПОХОЖА НА МАМУ» — МНЕ КАЖЕТСЯ, ЭТО ВСЕ ОСОБЕННО ПРО СВЯЗЬ С НАШИМ ПРОШЛЫМ. МОЖЕШЬ НЕМНОГО РАССКАЗАТЬ О ТОМ, КАКОЕ ДЕТСТВО БЫЛО У ТЕБЯ? ЕСТЬ ЛИ КАКОЕ-НИБУДЬ ЯРКОЕ ВОСПОМИНАНИЕ?

Ты знаешь, меня очень восхищает и поражает то, как мои родители справлялись с трудностями, которые пришли вместе с развалом СССР. Рядом с ними я чувствовала себя в безопасности, росла в любви и заботе. Но, конечно, какие-то эпизоды все равно попадались на глаза, их невозможно было скрыть. Для меня «яркие воспоминания» — это скорее самые травмирующие.

Мы с папой часто ездили в наш дом в Тбилиси, чтобы навестить родных. В начале 90-х границы между Арменией и Грузией были похожи на минные поля из бандитсĸих националистических группировоĸ. Я тогда впервые увидела людей с оружием в руĸах. Наш автобус остановили, всех вывели и стали забирать документы, деньги и украшения. После того, ĸаĸ прозвучал первый выстрел, мне стало страшно за отца — он не поднял руĸи вверх по приĸазу, папа заĸрывал ими мои глаза. Нас отпустили. До Ванадзора мы ехали без остановок, быстро и в полной тишине. После этих событий мы еще долго лечили мои страшные заикания и проблемы с речью. У папы было огромное чувство вины за это.

Потом Сахалин. Первый год был самым сложным. Из Армении мы приехали без денег, у нас не было регистрации и российских паспортов. Чтобы заработать хоть что-то, родители стали гнать водку в домашних условиях. Моей задачей было наклеивать ярко-красную этикетку на бутылки. Позже папа купил морской контейнер и сам сделал из него ларек. Договорился с «крышей», что установит его на улице Победы и назовет «Лилит». Зимой 1998 года на папу напали, когда он забирал дневную выручку. Его сильно избили и выкинули в овраг. Он чудом выжил. Оставаться на Сахалине было небезопасно. Родители всегда мечтали жить у моря. Так мы оказались в Сочи и обрели новый дом.

СЕЙЧАС ТВОИ РОДИТЕЛИ В СОЧИ?

В Сочи живет мой отец и старшая сестра. Мама умерла в 2001 году — через год после нашего переезда.

А В ГРУЗИЮ И АРМЕНИЮ ТЫ ЧАСТО ПРИЕЗЖАЕШЬ СЕЙЧАС? ЕСТЬ ЛИ У ТЕБЯ В КАЖДОМ ИЗ РОДНЫХ ГОРОДОВ МЕСТА СИЛЫ?

Да, с 2014 года, когда я начала заниматься проектом про дом, я довольно часто приезжала, несколько раз в год и в Грузию, и в Армению. Во время пандемии случился большой перерыв в поездках. В этом году друзья из ЦСИ «Типография» (прим.ред. — по решению Минюста РФ АНО Краснодарский центр современного искусства «Типография» включён в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента) пригласили нас в свою резиденцию в Ереван. Мы смогли навестить родственников и познакомить нашего сына с ними — это была очень важная поездка.

По поводу мест силы, ты знаешь, наверное, из-за частых переездов и постоянно открытого вопроса про то, где мой дом и что вообще можно назвать «своим домом», это понятие размылось. Я вдохновляюсь поездками по Грузии, очень люблю бывать в Армении и рада тому, что у нас получилось сохранить в Сочи, но эти места не только про силу, они могут быть и самой большой слабостью. На данный момент нахожу поддержки внутри себя — моя какая-то постоянная оболочка.

ЗНАЕШЬ, ВОЗМОЖНО, В НАШЕ ВРЕМЯ ЭТО КАК РАЗ И ЕСТЬ ТВОЯ СУПЕР-СИЛА — ДОМ ВНУТРИ! Я ЗНАЮ, ЧТО ОДИН ИЗ ПРОЕКТОВ, НАД КОТОРЫМ ТЫ РАБОТАЕШЬ СЕЙЧАС, ЭТО ИССЛЕДОВАНИЕ «ОСТРОВ ОКРУЖЕННЫЙ СУШЕЙ» В РАМКАХ «ПОЛЕВЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ» МУЗЕЯ «ГАРАЖ». РАССКАЖИ ОБ ЭТОМ — КАК ДОЛГО ГОТОВИЛСЯ ПРОЕКТ И ПОЧЕМУ В ЭТОТ РАЗ ТЫ РЕШИЛА ОБРАТИТЬСЯ К ТЕМЕ ФОЛЬКЛОРА?

Пять лет назад я познакомилась с Андреем, моим мужем. Он увлекается историей и объездил большое количество мест на Кавказе. Андрей начал знакомить меня с литературой, рассказывающей о народах, которые жили на территории Краснодарского края до завершения Кавказской войны в 1864 году. Меня напугало то, как мало я знаю о местах, в которых живу. С этого начались два важных для меня проекта, связанных с историей Сочи, — «Курортное дело», в котором меня интересуют вопросы конструирования образа «социалистического рая», и «Остров окруженный сушей» — исследование фольклора автохтонных народов Северо-Западного Кавказа.

А МОЖЕШЬ ЧУТЬ БОЛЬШЕ РАССКАЗАТЬ, КАК ПРОИСХОДИТ СОТРУДНИЧЕСТВО С «ПОЛЕВЫМИ ИССЛЕДОВАНИЯМИ»? ИЗ ЧЕГО СОСТОИТ ТВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ, КАК ЭТО ВЫГЛЯДИТ?

Над проектом «Остров окруженный сушей» мы работаем вместе с кураторской группой «Полевых исследований». С коллегами я консультируюсь по всем вопросам внутри проекта — обсуждаю планы экспедиций, съемки и публикации. На данный момент в исследование входят фотографии и интервью из нескольких экспедиций в Лазаревский и Туапсинский районы. Я сканирую архивные материалы, которыми со мной делятся жители шапсугских аулов. Скоро в Сочи мы проведем небольшую публичную программу в рамках проекта.

ТЫ МНОГО РАБОТАЕШЬ С АРХИВАМИ. РАССКАЖИ, ЧТО ТЕБЕ КАК ХУДОЖНИЦЕ ЭТО ДАЕТ?

Для меня архив — точка входа в работу с темой. Это можно сравнить с фундаментом, на котором потом уверенно строится что-то свое. Меня очень вдохновляет работа с бумажным архивом. Могу подолгу разбирать сотни фотографий и документов, сканировать негативы, систематизировать и придумывать форму для публикаций. Дома хранится большое количество фотографий, которые мне передают знакомые, — что-то найдено на улице, что-то осталось от бабушек и дедушек. Не на все, к сожалению, пока хватает сил, но я рада этим сокровищам.

В НАЧАЛЕ ИНТЕРВЬЮ ТЫ СКАЗАЛА, ЧТО ТВОИ ВЫСТАВКИ СЕЙЧАС СКОРЕЕ НЕ ВДОХНОВЛЯЮТ, А СКОРЕЕ НАПОМИНАЮТ, В КАКОЕ ВРЕМЯ МЫ ЖИВЕМ, И ПРОЕКТЫ СТАНОВЯТСЯ ТОЧКОЙ ОПОРЫ ДЛЯ ЛЮДЕЙ, ГДЕ МОЖНО ОБСУДИТЬ ЧТО-ТО, ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМИ МЫСЛЯМИ. ИНТЕРЕСНО, А КАК ЗРИТЕЛИ ИЗ ДРУГИХ СТРАН ВОСПРИНИМАЮТ ТВОИ ВЫСТАВКИ? ПОНИМАЮТ ЛИ ОНИ ЭТОТ КОНТЕКСТ?

На выставках в России, Грузии и Армении многое не нужно объяснять. Зритель бессознательно часто находит что-то знакомое для себя на моих фотографиях. Это могут быть предметы интерьера, пейзаж или образ человека. Наверное, это можно назвать общим прошлым, которое находит в хранилищах памяти нужные папки с воспоминаниями.

Одна из моих персональных выставок проекта «Я вышла из дома ранним утром» проходила в Германии. На вернисаже ко мне подошел пожилой мужчина и задал примерно такой вопрос: «Почему я должен на это смотреть? Что я должен здесь увидеть?». Мы долго говорили с ним про судьбы людей на постсоветском пространстве. Поначалу ему было многое непонятно — он переживал, что не поймет всего контекста, пока не изучит историю. Но у нас получилось найти много общего. Он поделился историей своей семьи, которой тоже пришлось в послевоенное время терять дом, родных, заново адаптироваться. Оказалось, наши чувства примерно одинаковые, хотя и потребовалось какое-то время для погружения.

ТЫ ОДНА ИЗ ОСНОВАТЕЛЬНИЦ САМООРГАНИЗАЦИИ «АЭРАРИЙ» В СОЧИ. КАК ДАВНО ОНО СУЩЕСТВУЕТ?

Это не первая самоорганизация, в которой я состояла. В 2015 году мы с друзьями открыли альтернативный культурный проект «PRAXIS». После я долго занималась исключительно фотографией и персональными проектами. В 2020 году я поступила в КИСИ (Краснодарского Института Современного Искусства). Во время обучения ЗИПы (прим.ред. — арт-группировка, созданная в 2009 году. Базировалась в Краснодаре. В 2011 году основали Краснодарский институт современного искусства) предложили придумать свою самоорганизацию. Случилось удивительное попадание, и я в этот же день придумала название, составила небольшую презентацию. Позвонила друзьям-художникам, Оле Егоровой и Олегу Корчагину, и предложила действовать. У нас до сих пор нет своего пространства, что возможно придает нам некую устойчивость. Мы взаимодействуем с различными площадками в нашем городе, проводим лекции в барах, кофейнях, выставки на заброшенных заводах, оранжереях и так далее.

Я ТАК ПОНИМАЮ, ЧТО ЭТО МЕСТО НЕ ТОЛЬКО ДЛЯ ХУДОЖНИКОВ И ХУДОЖНИЦ, НО ДЛЯ ВСЕХ, КТО ИНТЕРЕСУЕТСЯ ИСКУССТВОМ И КУЛЬТУРОЙ?

На наши встречи часто приходят люди, не имеющие художественного образования и не считающие себя художниками. Важно сказать, что многие процессы внутри нашего сообщества сейчас остаются невидимыми. Мы стараемся находить поводы для встреч и дискуссий, поддерживать друга друга.

ПРЕДЛАГАЮ НЕМНОЖКО ВЕРНУТЬСЯ К ТВОЕЙ СЕМЬЕ. Я ТАК ПОНИМАЮ, ЧТО ВМЕСТЕ С МУЖЕМ ВЫ ДОВОЛЬНО МНОГО ВМЕСТЕ РАБОТАЕТЕ, ДАЖЕ ДЛЯ ЭТОГО МАТЕРИАЛА ОН СДЕЛАЛ КАДРЫ — АНДРЕЙ ТОЖЕ ФОТОГРАФ. ВЫ ВМЕСТЕ ДЕЛАЕТЕ И САМООРГАНИЗАЦИЮ «АЭРАРИЙ». ИНТЕРЕСНО УЗНАТЬ, КАК ВЫ ВЛИЯЕТЕ ДРУГ НА ДРУГА? ЕСТЬ ЛИ МЕЖДУ ВАМИ, КАК ТВОРЧЕСКИМИ ЕДИНИЦАМИ, СОПЕРНИЧЕСТВО ИЛИ ВЫ, НАОБОРОТ, ЧТО-ТО СОВЕТУЕТЕ ДРУГ ДРУГУ?

Мы совершенно по-разному смотрим на вещи. Никогда не чувствовала конкуренции и думаю, что он тоже. Сейчас мне особенно важна его поддержка и помощь с ребенком во время наших исследовательских поездок. Я тяжело переживаю неудачи и могу загрузить себя ненужными делами и мыслями. Андрей помогает выйти из этого состояния и находит нужные слова. Иногда мне кажется, что над проектом «Остров окруженный сушей» мы работаем втроем — я, мой муж и сын, — потому что вместе ездим в экспедиции, находимся в одном пространстве открытий и размышлений.

СУДЯ ПО ВСЕМУ, ВАШ СЫН УЖЕ ПОГРУЖЕН В ФОТОГРАФИЮ, АРХИВЫ, ИССЛЕДОВАНИЯ! ДУМАЛИ ЛИ ВЫ С ВОЗРАСТОМ ПРИОБЩАТЬ ЕГО К АРТ-ПРОЦЕССАМ, ВЗРАЩИВАТЬ НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ?

Здесь хочется сохранить чуткость и не переусердствовать. Сейчас у него нет выбора — он с нами во всех рабочих поездках, на всех лекциях, показах и выставках. Думаю, он скоро сможет доставать до наших камер на полке — я постараюсь показать, как это работает. Сейчас ему важнее, чтобы я была рядом и сохраняла радость.

ЕСТЬ ЛИ ЕЩЕ ПРОЕКТЫ ИЛИ ВЫСТАВКИ, НАД КОТОРЫМИ ТЫ СЕЙЧАС РАБОТАЕШЬ?

Все мои проекты идут параллельно друг с другом. Ни один еще не закончен. Но мне нравится это перетекание одного в другое и постоянные дополнения.

Сейчас, конечно, больше сил уходит на новый проект «Остров, окруженный сушей». Я разрабатываю серию прогулок по городу в формате медиации. Уже прописано шесть маршрутов, вокруг которых я планирую говорить о памяти и об истории черкесского народа. С приглашенной группой мы обычно не спеша двигаемся по выбранному пути, обращаем внимание на архитектуру, флору и запахи и фиксируем то, что в повседневности могли пропустить. В нашем городе-курорте часто проводят экскурсии, но мне хочется подойти к этому с другой оптикой и рассказывать людям о тех событиях, о которых умалчивают и предпочитают не затрагивать на обычных маршрутах.