Where the beauty is created: inside Alexandra Azovtseva’s studio in Moscow

КАК ТЫ РЕШИЛА СТАТЬ ХУДОЖНИЦЕЙ?

Эта история началась в детстве. Лет в восемь меня не взяли в Строгановку, и я пошла по музыкальной тропе как профессиональная скрипачка. В пятнадцать лет завершила занятия музыкой и ушла в бизнес. А потом... Всё это во мне как-то тлело, и в двадцать лет я пошла на курсы по иконографии. Потом переехала. Мне было невероятно грустно, когда я жила в Бельгии, но я увидела современное искусство и поняла, что хочу именно этого. Как раз там я начала становиться художником. Всё началось с портретов. А когда вернулась в Россию, пошла учиться в Институт современного искусства Иосифа Бакштейна.

ПОЛУЧАЕТСЯ, ИСКУССТВО ВСЕГДА БЫЛО В ТВОЕЙ ЖИЗНИ В ТОЙ ИЛИ ИНОЙ СТЕПЕНИ?

Да, наверное, мне нужно было позволить себе признаться в том, что я могу заниматься искусством серьезно. Я достаточно «практический» человек. Искусство — это баланс, это не полностью то, из чего я состою.

РАССКАЖИ, ГДЕ ТЫ УЧИЛАСЬ? ЧТО ТЕБЕ ДАЛО ОБРАЗОВАНИЕ?

Моя творческая жизнь родилась из религиозного чувства. Мне интересно религиозное искусство — как классическое, так и современное. Посредством искусства возможно строить связь с тем, что выше нас.

Я не могу позволить себе истинное зло в сюжетах работ. Это отражается и на технике: я стараюсь очень аккуратно взаимодействовать с материалами. Я верю, что искусством можно навредить человеку. Например, когда я работала с более тяжелыми сюжетами, то чувствовала, как это отражается на моем здоровье. Теперь я отношусь к этому осторожно.

Глубокое профессиональное погружение в область современного искусства мне дал Институт современного искусства Иосифа Бакштейна и, в частности, ректор Станислав Шурипа. Он демонстрировал всем студентам, насколько сложносочиненным может быть произведение. Также в институте преподавал Денис Максимов, он проводил разборы работ. Именно он порекомендовал мне обратиться к философии экзистенциализма, например, почитать Сёрена Кьеркегора, что помогло мне начать серию «Нежное пространство».

ТАКОЕ ВНИМАНИЕ К СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОМУ БЫЛО С ТОБОЙ ВСЕГДА?

Я думаю, да. Этот эстетический язык со мной, наверное, лет с двенадцати. Это, конечно Андрей Тарковский и его цветовая гамма, например, фильм «Зеркало», где оператором был Георгий Рерберг — мой кумир. Мне нравится, как Рерберг строил композицию, он многое брал из Возрождения, и я тоже стремлюсь двигаться в этом направлении

КАКУЮ ЦЕЛЬ ТЫ СТАВИШЬ ПЕРЕД СОБОЙ ПРИ СОЗДАНИИ НОВОЙ РАБОТЫ?

Это очень сложный вопрос. Некоторые работы живут во мне достаточно долго, от месяца до нескольких лет. В какой-то момент идея настолько кристаллизуется, что я могу приступить к работе с бумагой. Для меня важен не сюжет, а намерение, которое я вкладываю — намерение безграничной нежности, тепла, светлого и немножко грустного. Однажды я поняла, что должна делать то, во что верю. Делать максимально честно, насколько я могу.

Раньше, создавая искусство, я пыталась высказываться на какие-то темы, но после 2022 года я себя полностью перестроила. Всё очень органично сложилось с прозрачной серией. Она тяжело мне давалась. Работы выглядят мило: прозрачные, розовые, наивные, но в этом есть определенная подоплека. Эта серия показывает, что может произойти с человеком, как он истончается и переходит не совсем в земное состояние.

А сейчас мне хочется всех обнять.

КАК СЕЙЧАС ТЫ ФОРМУЛИРУЕШЬ ДЛЯ СЕБЯ, ЧЕМ ТЫ ЗАНИМАЕШЬСЯ?

Моя настольная книга — сборник рассказов Антона Чехова, в котором я больше всего люблю рассказ «Дом с мезонином». В тексте противопоставляются две сестры: одна эфемерная, воздушная, обожающая искусство, а другая — помогает людям практически, жаждет быть деятельной и полезной для общества. Мне хочется быть единым существом, которое может объединить в себе два, казалось бы, несоединимых начала.

КАК СТРОИТСЯ ТВОЙ ИДЕАЛЬНЫЙ ДЕНЬ?

Для меня каждый день — идеальный. Я живая, у меня всё хорошо, я могу взаимодействовать с миром. Это уже прекрасно!

КАК ТЫ ОРГАНИЗУЕШЬ СВОЮ РАБОТУ? ЕСТЬ ЛИ У ТЕБЯ РУТИНА, ИЛИ ТЫ РАБОТАЕШЬ ХАОТИЧНО?

Буквально две недели назад начала читать «Утопию» Томаса Мора. Книга начинается с письма к другу, в котором Мор извиняется за то, что он обещал закончить «Утопию» через полтора месяца, а закончил через год. Он говорил, что у него семья, работа, приходится писать в обед и по ночам. Я прочла это и почувствовала тепло внутри от того, что были люди, сочетающие в себе много ролей, от того, что можно жить и так.

Я знаю очень мало художников, которые могут позволить себе жить исключительно искусством. У меня нет мастерской, только комната для работы, а в ней — непрекращающийся ремонт.

Я могу положить все свои материалы в сумку и поехать куда угодно, могу работать из любой точки мира, из любого дома, любого уголочка. Я не занимаюсь живописью, потому что масляные краски в наборах весят много, долго сохнут, а разбавители имеют резкий запах. Графика для меня идеальна! Для работы я использую любую свободную минуту, идеи могут возникнуть в метро или парке, я зарисовываю их на полях, а потом возвращаюсь к ним вечером, ночью, утром, на выходных… Получается плотный график, но, с другой стороны, я просто делаю то, что люблю. Всегда.

РАССКАЖИ О СВОИХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПОИСКАХ. КАКИЕ МАТЕРИАЛЫ ТЫ ИСПОЛЬЗУЕШЬ ЧАЩЕ ВСЕГО И ПОЧЕМУ?

Моя первая осознанная серия была создана во время обучения в институте Бакштейна и она акварельная; вторая уже пастельная, потом я соединила акварель и пастель, а сейчас добавила шерсть. В 17 лет я начинала с масла, этот материал был мне понятен, а вот к акварели я долгое время не могла подступиться — я не чувствовала ее. Акварель не прощает ошибок, у тебя есть только один шанс. Если что-то пошло не так, нужно смириться или взять новый лист. Сейчас все, что я делаю в акварели, я просчитываю максимально подробно. Нужно понимать, куда потечет краска, куда нанести больше воды, какой будет пигмент, как сделать переходы из одного цвета в другой, сколько секунд будет в распоряжении и какой размер кисти потребуется для создания мельчайшего элемента. Всё нужно знать заранее на 200%. При этом элемент случайности всегда присутствует: нечаянное движение, бумага разная по текстуре, солнечный свет может уйти или прийти и многое другое.

В пастели я уже всё контролирую, здесь до определенного момента можно многое поправить. Для меня акварель — это водная стихия, а пастель — земля и воздух.

К шерсти я пришла, потому что мне захотелось добавить объем, перейти от графики к объектам. Шерсть — это объемное выражение пастели. Такая же мягкая, тактильная, теплая. И сама техника добавляет смысл: я делаю объекты, используя сухое валяние, с помощью огромного количества уколов, и мне важно, чтобы объект остался теплым после всех игл. Нежность отсылает не к эфемерности, но к осознанному, трепетному отношению к жизни.

КАК ТЫ ПРИШЛА К ТЕМЕ ПРЕОДОЛЕНИЯ И ПОЧЕМУ ТЕБЯ ИНТЕРЕСУЕТ ЧЕЛОВЕК В НОВОМ ВРЕМЕНИ?

Меня интересует исследование человека и всего живого, это моя центральная тема. Сейчас меня особенно занимает тема тепла. У Фрэнсиса Бэкона есть работа «Опыты», где он выделяет несколько видов тепла. Я стараюсь осмыслить их и передать в своих работах. К ним мне хотелось бы добавить метафизическое, душевное тепло, которое отсутствует в оригинальном тексте Бэкона.

А КАКОЕ ВРЕМЯ ТЫ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, КОГДА СОЗДАЕШЬ СВОИ РАБОТЫ?

Мне бы хотелось делать что-то для людей сейчас, в этом моменте, эмоционально поддерживать. Но делаю ли я это? Думаю, что нет. Я надеюсь, то, что я делаю на тему тепла, коснется максимального количества людей. Не может нагнетание обстановки длиться вечно. Люди устают, всем хочется человечности: просто подержаться за руку, побыть рядом с другим человеком, а не с машиной или системой.

ЧТО ДЛЯ ТЕБЯ ЗНАЧИТ ЛЮБОВЬ?

Любовь — это очень хорошо. Но мне не очень нравится само слово: оно обросло таким количеством интерпретаций в культуре, что постепенно потеряло свое первоначальное значение. В ядре этого слово должно быть «тепло». Я думаю, что тепло — квинтэссенция любви.

ЗНАЧИТ ДЛЯ ТЕБЯ ВЫРАЖЕНИЕМ ЛЮБВИ БУДЕТ ФРАЗА «МНЕ ТЕПЛО РЯДОМ С ТОБОЙ»?

Я думаю, да.

НОВОЕ ВРЕМЯ — КАКОЕ ОНО?

Человеческое отношение друг к другу станет базой. С внедрением новых технологий мир станет прозрачным, а мы не сможем обманывать друг друга. Например, внутри человека может поселиться сенсор, который будет показывать всем то, что он думает. В этой ситуации людям придется быть добрыми. Я сейчас говорю не о рейтинговой системе, а скорее о психологическом здоровье. Совесть станет фактором взаимодействия и сотрудничества, приведет к большей мягкости к себе и людям вокруг.

ОТКУДА ТЫ ЧЕРПАЕШЬ ВДОХНОВЕНИЕ И ИЩЕШЬ ОБРАЗЫ ДЛЯ СВОИХ РАБОТ?

Меня вдохновляет классическая живопись, кинематограф, классическая литература, музыка барокко. Еще — некоторые моменты из жизни, откровения от природы.

Однажды в моих работах появились мухи. Одним летом их было очень много, каждый день приходилось открывать окно более 5-8 раз, чтобы их выпустить, но они продолжали проникать в комнату. Это меня невероятно раздражало. Я не могла сконцентрироваться из-за звука их ударов о стекло. А потом я пошла на озеро, был мягкий теплый свет, и на небольшом пирсе сидела одна муха. Она, видимо, грелась. Ее крылья в преломлении луча солнца были перламутровыми, розово-зелеными и чуть-чуть голубоватыми. Я будто увидела прозрачный жемчуг. А пушистость мухи напомнила мне пастель... Невероятно красиво! Понятно, что ассоциации с мухами достаточно неприятные — гниение, упадок. У меня мухи связаны с рыбалкой, дедушкой, с чем-то хрупким и прекрасным. Микромомент совпал с визуальным образом, и я решила перенести образ мухи в свои работы.

ТЫ ДУМАЕШЬ МАСШТАБНО ИЛИ ТЕБЯ ИНТЕРЕСУЕТ ТО, ЧТО ПРОИСХОДИТ РЯДОМ С ТОБОЙ?

Я обожаю детали. Именно там может произойти какой-то глобальный взрыв, родиться вселенная. Детали точечно пронзают во мне какой-то нерв, трансформируют меня. Я увидела крылья мухи, и это стало для меня откровением. По силе эмоционального воздействия я могу сравнить этот момент с прослушиванием Амадея Моцарта.

ЧТО ПОНРАВИЛОСЬ ИЗ КНИГ, КОТОРЫЕ ТЫ ПРОЧЛА В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ?

Две недели назад я начала читать «Утопию» Томаса Мора. Больше всего мне понравилась не сама работа, а письмо перед ней. Постоянно перечитываю рассказы Антона Чехова. Еще читаю сборник Сэмюэля Беккета «Тихие трепыхания» и стараюсь учить стихи наизусть.

ЗАМЕЧАЕШЬ ЛИ ТЫ, КАК НА ТЕБЯ ВЛИЯЕТ ОКРУЖАЮЩИЙ ТЕБЯ КОНТЕКСТ: ГОРОД, СТРАНА, ДОМ? КАК ЭТО ОТРАЖАЕТСЯ В ТВОИХ РАБОТАХ?

Думаю, что не смогла бы заниматься искусством, если бы не была в России. Тогда я бы не знала, каково это всё. Извне это может выглядеть как непрекращающаяся тьма, а живя здесь, я замечаю много микромоментов света. Еду в метро и вижу, как люди целуются. Поднимаюсь наверх, а там уже иное послание. Постоянные эмоциональные качели. Сложность ситуации раскрывает во мне желание говорить и показывать то, что я вижу.

НУЖНО ЛИ ХУДОЖНИКУ ПОСТОЯННО ЭКСПЕРИМЕНТИРОВАТЬ И ИСКАТЬ НОВЫЕ ТЕМЫ, МЕДИУМЫ, СМЫСЛЫ? ПОЧЕМУ?

Я против слова «нужно», каждый выбирает для себя. Для меня это органичный процесс: сначала акварель, потом добавилась пастель, потому что нужно было передать определенную эмоцию. Когда я захотела уйти в объем, то подбирала материал, который позволил бы это. Скорее всего, следующим будет текст.

ДЛЯ КОГО ТЫ СОЗДАЕШЬ СВОЕ ИСКУССТВО?

Для себя и для людей со схожим мироощущением. Не видя подобного искусства, люди могут думать, что с ними что-то не так, думать, что они слишком наивные и нежные. А это неправда. Я хочу быть максимально искренней и с собой, и с другими.

ХОЧЕШЬ И ЖДЕШЬ ЛИ ТЫ ОБЩЕНИЯ СО ЗРИТЕЛЕМ?

Это происходит редко, но я очень люблю общение со зрителем. Было множество ситуаций, когда посетители выставки говорили какие-то вещи про мои работы, которые я не подразумевала и даже не смотрела в ту сторону. Некоторые идеи зрителей мне нравились даже больше, чем свои собственные. Для меня это всегда про удивление, игру и диалог.

КАКОЙ ТВОЙ ПРОЕКТ МЕЧТЫ?

Любой проект здесь и сейчас.