Комфортная замкнутость: кто создает искусство в Казани

Кураторский коллектив PLAGUE

арт-группа и кураторская платформа, основанная художниками Артуром Голяковым, Стасом Лобачевским и Ваней Венмер в 2018 году в Краснодаре. В 2022 году к коллективу присоединилась Зухра Салахова, художница из Казани. В своей кураторской и художественной практике коллектив занимается вопросами эстетики и этики постцифрового мира, постчеловеческих и постапокалиптических сценариев

ОПИШИТЕ КАЗАНЬ ТРЕМЯ СЛОВАМИ. КАКОЙ ЭТО ГОРОД?

Зухра: Богатый, комфортный, но замкнутый.

Артур: Активно развивающийся, прогрессивный, лучший.

РАССКАЖИТЕ ПРО КОНЦЕПЦИЮ PLAGUE. КТО ПРИХОДИТ К ВАМ НА ВЫСТАВКИ?

Зухра: PLAGUE исследует границы и пересечения кураторских и художественных практик, понимая выставку, как единый объект искусства, который может быть включен в более широкое поле производства смыслов и высказываний.

К нам приходит небольшое сообщество, которое находится в схожем инфополе. В основном это молодые люди, которые погружены в контекст происходящего в культуре и следят за модным климатом. Новые посетители — это гости из других городов, как-то связанные с искусством. И просто наши друзья, даже если они не в теме.

Артур: Здесь многое зависит от того, что это за выставка, кого и что мы показываем, где она проходит, какие у нас задачи и так далее. Например, в новогоднюю ночь мы курировали выставку под названием “Best Wishes”. Она проходила в квартире, где проживает один из участников коллектива. На выставке были показаны работы более, чем 50 художников со всего мира. С одной стороны, проект был нацелен на широкую аудиторию и большой охват, а с другой — это было скорее похоже на вечеринку для друзей, которые не обязательно интересуются искусством.

Если говорить про наше выставочное пространство Plague Office, то тут все понятнее. Вернисаж может посетить любой желающий, а в другие дни посещение пространства возможно по предварительной записи.

Перед нами нет коммерческих задач или желания показать выставку каждому жителю города. Для нас это последовательный эксперимент в спокойном формате.

КАК КУРАТОРСКАЯ ПРАКТИКА В PLAGUE ВЛИЯЕТ НА ВАШИ СОЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ?

Зухра: Влияние очень сильное, но я стараюсь его минимизировать, чтобы отделить свою личную практику. Для меня как для художницы важно отличать ситуацию настоящей внутренней работы от заимствования тем или чего-либо еще у других художников. Последнее сродни впечатлению, а это что-то поверхностное и не вдумчивое. Особенно, когда художники делают убедительно, — это занимает мой мозг, я об этом думаю, мне сложно отделить свои мысли от чужих. Вообще, стараюсь вдумчиво переваривать впечатления и серьезно отношусь к вещам, которые вношу в свою практику. Каждый персонаж или символ появляется не просто так и обычно остается со мной надолго, пока я верю в его важность.

Но есть и то, чему я очень рада: я понимаю, как строится выставка изнутри, как держится пространство. Это изменило меня в лучшую сторону, я чувствую себя увереннее в создании своих проектов и видении целостной картинки и ситуации выставки.

Артур: Для меня это всегда неразрывно связанные вещи. Они могут взаимопроникать, дополнять друг друга и развивать, но тем не менее это два разных и не всегда параллельных движения. Иногда я думаю над какой-то работой для себя и понимаю, что возникшая идея больше подойдет для PLAGUE, и наоборот.

КАК БЫ ВЫ ОХАРАКТЕРИЗОВАЛИ АРТ-СООБЩЕСТВО КАЗАНИ?

Зухра: Очень маленькое. Здорово, что разрозненное и состоящее из разных тусовок, но суммарно — крошечное. Думаю, оно органично размерам города.

Артур: Последние годы появилось много новых имен и проектов, все движется, кипит и развивается. Пока эти процессы похожи на неравномерное расширение во все стороны. Хочется наблюдать больше оформленности, последовательности и меньше движений на ощупь.

Сложно говорить о каком-то сообществе. Сообществу характерна общность, которая в нашем случае не выражена в достаточной степени, чтобы мы могли ее зафиксировать. А говорить о географической привязке и локальности — на мой взгляд, скучно.

КАКИМ ВЫ ВИДИТЕ КАЗАНСКОЕ ИСКУССТВО ЧЕРЕЗ 5 ЛЕТ?

Зухра: Строго говоря, наивно загадывать будущее, учитывая обстановку, но если всё будет хорошо, то всё будет процветать, миру свойственно расти и меняться.

Артур: Думаю, оно будет востребовано и ему будут подражать.

Саша Шардак

художник, куратор выставочных проектов, резидент галереи «Смена». Живет и работает в Казани

ОПИШИТЕ КАЗАНЬ ТРЕМЯ СЛОВАМИ. КАКОЙ ЭТО ГОРОД?

Покой, новизна, пыль.

РАССКАЖИТЕ ПРО ВАШУ ХУДОЖЕСТВЕННУЮ ПРАКТИКУ.

В своей практике я исследую поле дизайна, воссоздавая возможную пластичность графических элементов в различных не художественных материалах, манипулируя свойствами восприятия материала. Мой предпочтительный формат экспозиции — тотальная инсталляция, в которой тонированные источники света взаимодействуют с объектами.

ДИЗАЙН — ЭТО ИСТОРИЯ … ?

Дизайн — это история времени и событий. Последние пару лет я рассматриваю различные временные периоды XX и XXI века через призму визуального ряда, который их сопровождал. Мне интересно формировать свою интерпретацию языка, на котором дизайн тогда говорил. Ведь в первую очередь это — коммуникация. А все те предметы и формы — знаки этого языка.

КАК БЫ ВЫ ОХАРАКТЕРИЗОВАЛИ АРТ-СООБЩЕСТВО КАЗАНИ?

В Казани сообщество не такое большое. Я считаю, что оно включает в себя людей, работающих в самых разных медиумах. Сейчас каждое направление может найти свою площадку и аудиторию. Есть точки соприкосновения, редкие коллаборации андеграунда с масскультурными лейблами. Людей из сферы промышленного дизайна и моды тоже хочется включить в эту группу. Круто, что многие, кто давно живет в других городах, тоже вхожи в сообщество, именно как казанские авторы.

Не могу сказать, что у казанского искусства есть общая идентичность, широкие направления всплывают как-то ситуативно. При этом каждый на своей волне.

КАКИМ ВЫ ВИДИТЕ КАЗАНСКОЕ ИСКУССТВО ЧЕРЕЗ 5 ЛЕТ?

Во многом каждый год профессионализм авторов новой сцены растет, это очень приятно. Думаю, что новичков будет больше. Это даст возможность проводить больше проектов на уровне города и региона, простимулирует интерес инвестиций в эти проекты и воспитает новое поколение коллекционеров. Есть вера и предвкушение в самобытный рост сообщества и его значимости.

Таня Бронникова

казанская художница, участница экспериментальной лаборатории для молодых художников «Смена лаб», резидентка галереи «Смена». В 2023 году стала финалисткой ежегодного проекта The Blueprint 100, участница персональных и групповых выставок в России и за рубежом. Живет и работает в Казани

ОПИШИТЕ КАЗАНЬ ТРЕМЯ СЛОВАМИ. КАКОЙ ЭТО ГОРОД?

Многослойная, тесная, незавершенная.

РАССКАЖИТЕ ПРО ВАШУ ХУДОЖЕСТВЕННУЮ ПРАКТИКУ.

Я делаю снимки на телефон и генерирую изображения, вышиваю их или анимирую с помощью нейросетей. Часто размножаю один и тот же символ на несколько очень похожих, но не одинаковых. В моей практике много повторов, чувства коллективного, интуитивного и искусственного. Я вдохновляюсь стоковыми изображениями, однообразным избыточным контентом и простыми узнаваемыми образами. Намеренно смешиваю реальные изображения с доработанными нейросетью, наверное, стремлюсь немного запутать зрителя.

ЕСЛИ БЫ НЕ НЕЙРОСЕТИ, С ЧЕМ БЫ ВЫ РАБОТАЛИ?

С историческими и семейными фотографиями, кадрами из фильмов и клипов прошлых десятилетий. Иногда мне кажется, что незнакомый родственник на архивной фотографии или фрагмент фильма с устаревшей графикой — почти как нейросетевые артефакты или галлюцинации. Я бы вышивала фотографии странных и исчезнувших мест, возвращая им материальность, потому что здания и улицы, которых больше не существуют, ощущаются важными.

КАК БЫ ВЫ ОХАРАКТЕРИЗОВАЛИ АРТ-СООБЩЕСТВО КАЗАНИ?

Открытое к новым именам и изобретательное по необходимости. Когда нет больших ресурсов, начинаешь находить нестандартные решения и делать многое из малого. Еще в местном сообществе меня трогает инициативность. Постепенно открываются новые проекты и проходят лаборатории для молодых художников. Я сама стала участницей одной из них — лаборатории «Смена Лаб». Так я познакомилась с другими художниками, поняла контекст локальной арт-сцены и серьезнее начала относиться к своим проектам.

КАКИМ ВЫ ВИДИТЕ КАЗАНСКОЕ ИСКУССТВО ЧЕРЕЗ 5 ЛЕТ?

Более востребованным и смелым. Мне бы хотелось, чтобы оно стало менее комфортным и более необходимым — не в смысле полезности, а в смысле той потребности, которую оно удовлетворяет. Чтобы люди искали встречи с искусством не потому, что так принято, а потому что без этого им чего-то не хватает.

Дина Салкын

мультидисциплинарный художник, арт-директор. Начала свою художественную практику в 2016 году как скульптор, постепенно расширяя ее, работая в цифровой среде и смешивая физические и виртуальные миры в своих проектах

ОПИШИТЕ КАЗАНЬ ТРЕМЯ СЛОВАМИ. КАКОЙ ЭТО ГОРОД?

Безопасный, стерильный, комфортный.

РАССКАЖИТЕ ПРО ВАШУ ХУДОЖЕСТВЕННУЮ ПРАКТИКУ.

В последние годы моя художественная практика развивается хаотично. До недавнего времени я брала паузу, чтобы дать себе возможность переосмыслить свою работу и найти новые направления. Сейчас мой основной фокус — это синтез физического и цифрового миров, я исследую новые материалы и ставлю эксперименты. Эти эксперименты позволяют мне раздвигать границы восприятия и строить новые связи между объектами, пространством и зрителем.

Ранее я работала в микс медиа, где глина занимала центральное место в моих объектах. Сейчас я всё больше отхожу от керамики и открываю для себя новые материалы. Мой художественный процесс отражает изменения в моей жизни и восприятии мира. Мой взгляд на искусство, чувство прекрасного, образ жизни, взгляд на мир меняются и эволюционируют, а выбор материалов, с которыми я работаю, тоже трансформируется. Сейчас, к примеру, я всё больше ухожу в работу с синтетическими материалами и цифровыми мирами. Это часть нашего будущего и мне интересно, как они могут изменить восприятие искусства.

ПОЧЕМУ ИМЕННО СКУЛЬПТУРА? ЗА КАКИЕ СВОЙСТВА ВАМ НРАВИТСЯ ЭТОТ МЕДИУМ?

Я идентифицирую себя как мультидисциплинарного художника, так как я не хочу застревать только в одном медиуме и, напротив, хочу расширять свои границы. Но если говорить только о физических аспектах моих работ, то скульптура — это способ воплотить нечто осязаемое из того, что раньше существовало лишь в моей голове. Это как создание физической формы для идеи, которая была абстрактная, невидимая и вдруг обрела «тело». То, что раньше было только воображением, теперь становится чем-то конкретным, с чем можно взаимодействовать, что имеет свою текстуру, тяжесть, форму и характер.

Говоря про характер, мне нравится диалог с материалом, очень часто свойства материала диктуют конечную форму. Мне нравится мысль, что скульптура проходит через процесс символической метаморфозы и становится соавтором. Я не всегда знаю, какой работа получится в итоге , и не всегда полностью контролирую процесс, стараюсь давать свободу материалу. Это открывает пространство для неожиданного, где конечная форма произведения может стать результатом не только задумки художника, но и той непредсказуемости, которую материал приносит в процесс. Это каждый раз интригует и удивляет. Не всегда приятно, честно говоря, но всё же. В этом есть жизнь.

КАК БЫ ВЫ ОХАРАКТЕРИЗОВАЛИ АРТ-СООБЩЕСТВО КАЗАНИ?

Я уже несколько лет не живу в Казани, приезжаю только по делам или в гости к родным, не особо слежу за нынешним состоянием арт-сообщества в Казани.

На мой взгляд, в момент, когда я уезжала в 2021 году, всё было очень грустно. Возможно, что-то изменилось за это время. Периодически в моей ленте всплывают молодые ребята из Казани, которые делают что-то действительно интересное, но, кажется, их не много.

КАКИМ ВЫ ВИДИТЕ КАЗАНСКОЕ ИСКУССТВО ЧЕРЕЗ 5 ЛЕТ?

Я мало рефлексирую на эту тему. Уже давно я ментально разорвала связи с городом и мысленно живу в другом мире, поэтому мне сложно ответить на этот вопрос. Я надеюсь что произойдет ренессанс, и появится много классных имен, о которых вы еще услышите. В Казани живут талантливые люди, им просто нужна почва для роста.

Нурия Нургалиева

соосновательница пространства Banshee space, резидентка галереи «Смена». Живет и работает в Казани

ОПИШИТЕ КАЗАНЬ ТРЕМЯ СЛОВАМИ. КАКОЙ ЭТО ГОРОД?

Тесный, активный, эклектичный.

РАССКАЖИТЕ ПРО ВАШУ ХУДОЖЕСТВЕННУЮ ПРАКТИКУ.

В основном, я работаю с темами агрессии и эмоциональной уязвимости. Мои работы часто передают напряженную атмосферу, в которой личные переживания неразрывно связаны с давлением и влиянием среды. Мне нравится создавать провокационный, тревожный образ, намеренно делая его привлекательным и заманчивым.

Я работаю с тканевыми объектами, стеклом и лентикулярной печатью (прим. ред. — технология печати, позволяющая создать иллюзию глубины пространства или смену изображения при просмотре под разными углами). Для меня изображение — это словно многослойный объект, свойства которого меняются в зависимости от материалов и угла зрения. Накладывая объекты друг на друга, я формирую повествование и определяю отношения между ними, словно режиссирую сцену из фильма.

В ВАШИХ РАБОТАХ ЧАСТО ПОЯВЛЯЮТСЯ ПОРЕЗЫ, КАПЛИ КРОВИ И СЛЕЗ, ЦАРАПИНЫ. ЧТО ДЛЯ ВАС ЗНАЧАТ ЭТИ СИМВОЛЫ И КАКУЮ РОЛЬ ОНИ ИГРАЮТ В РАБОТАХ?

Сейчас я практически не использую эти образы. Мне кажется, они излишне драматичны. Раньше меня интересовала тема телесности. Мне хотелось показать, как тело трансформируется под влиянием внутреннего состояния и внешней среды, насколько оно уязвимо и хрупко.

КАК БЫ ВЫ ОХАРАКТЕРИЗОВАЛИ АРТ-СООБЩЕСТВО КАЗАНИ?

Казанская арт-сцена только начала формироваться, но мне нравится то, что сегодня происходит, я вижу сильных и интересных художников. Я люблю казанскую сцену, но каких-то конкретных характеристик дать не могу, художники здесь очень разные. У всех свой визуальный язык и темы.

КАКИМ ВЫ ВИДИТЕ КАЗАНСКОЕ ИСКУССТВО ЧЕРЕЗ 5 ЛЕТ?

Сложно сказать, но я думаю, что художественная сцена Казани будет расти и становиться более видимой. Здесь много различных инициатив, каждый год появляются новые имена, и это радует.