Where the beauty gets created: at Vova Perkin’s studio

Я ПРЕКРАСНО ЗАПОМНИЛ НАШЕ ЗНАКОМСТВО. ЭТО БЫЛИ МОИ ПЕРВЫЕ ДНИ РАБОТЫ В ММОМА — МЕНЯ КИНУЛИ В САМОЕ ПЕКЛО СОВМЕСТНОГО ПРОЕКТА С «АЗБУКОЙ ВКУСА». ПЕРВЫЙ ИЛИ ВТОРОЙ РАБОЧИЙ ДЕНЬ: МЫ ВСТРЕЧАЕМСЯ НА МОНТАЖЕ И НАЧИНАЕМ КЛЕИТЬ ДЕСЯТКИ (ЕСЛИ НЕ СОТНИ) ТВОИХ ГРАФИЧЕСКИХ ЛИСТОВ И РАССТАВЛЯТЬ ПО МАГАЗИНУ ТВОИ МЯГКИЕ ИГРУШКИ. А УЖЕ ЧЕРЕЗ ПАРУ ДНЕЙ Я РАЗВЕШИВАЛ ОРАКАЛ ПО ШЕСТИ АДРЕСАМ ЦЕЛУЮ НОЧЬ. ПРОХОДИТ ЕЩЕ НЕДЕЛЯ — И МЫ СМОТРИМ ВИДЕО, ГДЕ ВАСИЛИЙ ЦЕРЕТЕЛИ РАЗГОВАРИВАЕТ…

С дядей Грибой!

ДА! И С ТЕХ ПОР ПРОШЛО — СТРАШНО ПОДУМАТЬ — ТРИ ГОДА. У ТЕБЯ ЗА ПЛЕЧАМИ КРУПНАЯ ПЕРСОНАЛЬНАЯ ВЫСТАВКА, НЕСКОЛЬКО ПЕРКИНАЛЛЕ, КНИГИ И ГРУППОВЫЕ ПРОЕКТЫ. КАК ЗА ЭТО ВРЕМЯ ИЗМЕНИЛСЯ ВОВА ПЕРКИН?

Перкин наконец может без сомнений сказать, что он — художник. В начале карьеры всех одолевают сомнения, но кажется, что я наконец от них избавился. Поворотным событием стала персональная выставка в ММОМА, где были собраны работы, созданные за последние 8 лет. Я провел по ней очень много экскурсий, в какой-то момент сотрудники музея даже удивлялись моей активности. Мне же повезло увидеть сотни новых людей и, что важно, заново взглянуть на свои работы. Тогда и произошла трансформация, начался какой-то новый виток моего пути. Сейчас я стал мыслить иначе. Дальше Перкин будет идти по городам.

МЕНЯ ЭТО В ТЕБЕ УДИВЛЯЕТ. СО СТОРОНЫ ТЫ КАЖЕШЬСЯ ЯРКИМ, В ХОРОШЕМ СМЫСЛЕ ЛЕГКОМЫСЛЕННЫМ ХУДОЖНИКОМ. НО НА ДЕЛЕ ПРЕТЕНДУЕШЬ НА ТОТАЛЬНОСТЬ, КОГДА ГОВОРИШЬ О СВОЕМ ИСКУССТВЕ.

Дело в том, что я не провожу границы между личной жизнью, искусством или работой. Все движется в естественном потоке, так же случаются и коллективные проекты в рамках «Нашей Утопии». При этом мы работаем вдолгую. У меня, например, до 2026 года уже расписаны проекты.

НЕ КАЖДЫЙ ХУДОЖНИК (И ДАЖЕ МУЗЕЙ) МОЖЕТ ПОХВАСТАТЬСЯ ТАКИМ ГОРИЗОНТОМ ПЛАНИРОВАНИЯ.

Надо ведь жить дальше и планировать свою жизнь. Планы — они, конечно, капканы. Но шаг за шагом нужно двигаться в намеченном направлении. Работать гораздо удобнее, когда ты знаешь, чем займешься после того или иного проекта. Я даже не могу объяснить это точнее — возможно, я просто счастливый человек и привык так жить.

ЕСЛИ НЕ СЕКРЕТ, НАД КАКИМИ ПРОЕКТАМИ ТЫ СЕЙЧАС РАБОТАЕШЬ?

В этом году мы уже были на юге. Затем Андрей Малахов позвал нас на север — в центр современного искусства «Сияние» в Апатитах. В следующем году мы шагаем на восток. Третья Перкиналле пройдет в трех городах. В этом нам помогает Вольгинский завод литьевых пластмасс — наш партнер, который, несмотря на трудные времена, берет на себя ответственность по перевозкам и очень помогает в организации выставок.

Не могу раскрыть все карты, но скажу, что эти города родные для некоторых участников нашего коллектива. Насчет проектов, которые запланированы на 2026 год, мы пока ведем разговоры с площадками.

ЗВУЧИТ ТАК, БУДТО Я ГОВОРЮ НЕ С ХУДОЖНИКОМ, А С ДИРЕКТОРОМ МУЗЕЯ. МОЖЕШЬ РАССКАЗАТЬ, КАК ВОКРУГ ТЕБЯ ОБЪЕДИНЯЮТСЯ ЛЮДИ И КТО СТОИТ ЗА ВСЕМИ ПРОЕКТАМИ — ВРОДЕ ПЕРКИНАЛЛЕ И «НАШЕЙ УТОПИИ»?

Наверное, мой главный соратник, без которого не получилось бы «Нашей Утопии», — это Дима Маконда. В 2015-2016 годах мы стали делать с ним первые выставки. Уже тогда меня черт пнул — в голову пришла идея ездить с ними по городам. Уже в 2016 году мы поехали в Казань, где показали самый неудачный проект. Но там же встретили Лизу Плаксу. Так мы и находили новых соратников. Может быть, это судьба. Ты просто не ожидаешь, что встретишь новых людей, — они сами появляются в твоей жизни и становятся ее частью. Лиза, например, тогда даже не пробовала рисовать. А сегодня ее огромные холсты уже висят в частных коллекциях — какой талант раскрыли!

А ЧТО В ПРИНЦИПЕ ЗНАЧИТ «НАША УТОПИЯ»?

«Наша Утопия» — это единый блуждающий организм. И вместе с тем это карта, на которой отмечены ее жители: Вова Перкин, Дима Маконда, Сережа Фили, Лиза Плакса, Дима Рае и Арчиликий. Туда попадает вся наша жизнь, окружение, другие художники. Мы в какой-то степени архивируем всю нашу жизнь. Мне всегда было интересно, а что скажут люди про нас лет через сто? Вот они тоже спросят: а что такое «Наша Утопия»?

Обычно в таком случае открывают книги, написанные про художников. Читают, где они были, что делали, с кем общались, куда ходили. Это все, конечно, обрастает мифами и выдуманными историями. А мы выступаем за точность. И на нашей карте можно найти и мастерскую Сергея Борисова, и музей АРТ4 (который мы прозвали баней Мухи-Цокотухи), и что-нибудь еще. Она разрастается не только благодаря мне, но и благодаря другим людям — это коллективная работа.

ОБЫЧНО ТАКОЙ РАБОТОЙ ЗАНИМАЮТСЯ СЛЕДУЮЩИЕ ПОКОЛЕНИЯ. НО ВЫ РЕШИЛИ САМИ ПИСАТЬ СВОЮ ИСТОРИЮ.

Эта идея пришла нам в голову на первой Перкинале. После первых экскурсий я понял, что никто из зрителей ничего не понимает. И чтобы объяснить контекст, я стал вводить в рассказ какие-то локации. Люди стали легче ориентироваться в нашем воображаемом мире. Каждая локация — например, Республика Банания, территория Сережи Фили и моя республика Брокколя — отличается стилистически.

И эта карта подвижна, мы обновляем ее каждый год. Раньше, например, республику бананов и брокколи разделяла стена. Но в прошлом году эта стена сломалась — мы сделали две огромные картины, где бананы вместе с брокколи сносят преграду. Мы архивируем все изменения. И надеюсь, в будущем выпустим целую книгу про ее историю.

Я ДАЖЕ НЕ ЗНАЛ, ЧТО В ТЕБЕ ЕСТЬ ТАКАЯ ТЯГА К АРХИВАЦИИ ВСЕГО И ВСЯ.

Я в принципе люблю коллекционировать, собирать что-то, архивировать и потом во всем этом рыться. Но я хочу, чтобы это все выходило в свет, — с теми же книгами все сложно. Нужно собрать много материалов, идей, вложить в нее много труда и времени.

ТЕБЕ ЕГО ХВАТАЕТ, КСТАТИ?

Не хватает, к сожалению!

ТО ЕСТЬ МЫ ЕЩЕ И НЕ ВИДИМ БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ?

Конечно! Много времени и сил уходит на переписку, составление планов, разговоры, взаимодействие с площадками. А нужно еще не забывать писать картины! Многое я успеваю, но книжки действительно требуют от тебя отдачи. На одну уходит около года. Виктор Гоппе мне как-то сказал, что иногда нужно откладывать вещи на потом. Например, пишешь холсты четыре месяца, потом занимаешься книгой. Я пока его совету не следую, но буду пытаться.

А ТЫ САМ УЧАСТВУЕШЬ В МЕНЕДЖМЕНТЕ ВСЕХ ПРОЕКТОВ? Я ПОМНЮ, ЧТО НА ПРОЕКТЕ С «АЗБУКОЙ ВКУСА» МЫ БУКВАЛЬНО ВМЕСТЕ РАБОТАЛИ НА МОНТАЖЕ.

Мне нравится контролировать все процессы. В последнее время мне с этим помогает Лиза Плакса — она берет на себя половину всего менеджмента. Когда я работал с музеем, то было полегче: там помогала команда профессионалов. Но в случае с Перкиналле все ложится на наши плечи.

Но я не жалуюсь. Одно удовольствие, например, переписываться с художниками — особенно со старшим поколением. С площадками проще взаимодействовать на месте, поэтому мы часто приезжаем в другой город. Да-да, нет-нет — и вот уже все проблемы решены. Нам в этом смысле стали доверять. Мы смогли себя зарекомендовать как слаженная команда.

ХОЧУ УЙТИ ОТ МЕНЕДЖМЕНТА В СТОРОНУ НЕПОСРЕДСТВЕННО ТВОЕЙ ПРАКТИКИ. НЕДАВНО Я ЛИСТАЛ ТВОЙ INSTAGRAM И НАТКНУЛСЯ НА ФОТОГРАФИЮ, ГДЕ ТВОЯ КАРТИНА СТОИТ ВПРИТЫК К РАБОТЕ ЗУРАБА ЦЕРЕТЕЛИ. И ДО МЕНЯ ДОШЛО — НА САМОМ ДЕЛЕ ТЫ ОЧЕНЬ БЛИЗОК К ВОТ ЭТОЙ ЦЕРЕТЕЛЕВСКОЙ МОНУМЕНТАЛЬНОСТИ. ЕСТЬ ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО РАНО ИЛИ ПОЗДНО ТЫ САМ БУДЕШЬ РАЗРАБАТЫВАТЬ ДИЗАЙНЫ АВТОБУСНЫХ ОСТАНОВОК В РОДНОМ МАЙКОПЕ, КАК ЭТО ДЕЛАЛ В СВОЕ ВРЕМЯ ЦЕРЕТЕЛИ.

Я рад, если люди это видят, потому что я и им, в том числе, вдохновляюсь. И мне в целом симпатичны художники, которые занимаются творчеством на протяжении всей жизни. Не каждый это сможет. Некоторые не выдерживают дистанцию ни в десять, ни в пять лет. Когда я вижу такие масштабы, то испытываю белую зависть. И, конечно, я сам хотел бы постоянно расширять поле своей деятельность — и к остановкам бы приложил руку.

Но я бы не стал брать на себя ответственность оформления всего мира. Разнообразие — это прекрасно. Я бы привлек весь свой коллектив и каких-нибудь еще художников.

ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ КАКУЮ-ТО СВЯЗЬ С ДРУГИМИ ХУДОЖНИКАМИ?

Я всегда говорю, что у нас три учителя — Сергей Борисов, Андрей Бартенев и Виктор Гоппе. Это мастодонты старшего поколения. Сергей Борисов — вообще человек эпохи, я считаю. Как только он начинает что-то рассказывать, ты уже сидишь с открытым ртом. Мне кажется, я и мои друзья продолжаем их традиции — как минимум, потому что проводим с ними много времени и сохраняем их истории. Наверное, это самое главное. Искусство должно идти вперед.

СТОИЛО ЗАГОВОРИТЬ О СОВЕТСКОМ ИСКУССТВЕ, КАК МЫ ВДРУГ СТАЛИ ГОВОРИТЬ ЛОЗУНГАМИ…

Я бы хотел сделать десятиэтажную мозаику с любым лозунгом! На доме, где находится наша мастерская, уже есть такая. И там написано: «Мы новый мир построим». Хочется что-то добавить: меня с манифестом, Маконду с флагом…

МЕНЯ ВООБЩЕ УДИВЛЯЕТ, КАК ТЫ СО СВОИМ КРУГОМ СУЩЕСТВУЕШЬ ВНУТРИ ТОГО, ЧТО МЫ НАЗЫВАЕМ «СОВРЕМЕННЫМ ИСКУССТВОМ». ТВОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ, НА МОЙ ВЗГЛЯД, ПРОДОЛЖАЕТ ТРАДИЦИИ БАРТЕНЕВА И В КАКОМ-ТО СМЫСЛЕ СОЧИНСКОЙ «ГИЛЬДИИ КРАСИВЫХ». ИХ ЮЖНОЕ ЛЕГКОМЫСЛИЕ, КАК МНЕ КАЖЕТСЯ, ПРОТИВОСТОИТ МОСКОВСКОЙ СЕРЬЕЗНОСТИ.

Мы уже привыкли слышать, что нас притягивает «несерьезное» и яркие краски. У меня сложилось ощущение, что мы действительно идем параллельно каким-то другим сложившимся линиям. Но те, кто смотрят на нас с предубеждением, просто не пытались понять наше искусство.

Взять, например, холст «Слоновый сервиз в посудной лавке». Это картина о всех людях, о нашем бытии. Каждый начинает свой путь в качестве маленькой чайной чашечки в семейном сервизе. Кто-то из нас хрупкий как фарфор, а кто-то, наоборот, сделан из сверхпрочного керамического титана. Кто-то изящен в своих формах, а кто-то — груб или прост. Быть может, ваш сервиз разбросало по миру. Или наоборот, вокруг вас много посуды. В конце концов мы все обрастаем «посудными» друзьями, становимся старыми чайниками, окруженными хороводом молодых чашек со сверкающими блюдцами.

У каждого человека свой вкус. Есть те, кто изначально сомневался в наших работах. А потом меняли мнение. Мне кажется, что проблема кроется в другом. В российском искусстве, по мнению зрителей, должно быть страдание. Оно не может быть позитивным или ярким. Хотя я вообще считаю, что в России живет много веселых людей с превосходным юмором.

МЫ СИЛЬНО ВПЕЧАТЛЕНЫ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРОЙ.

Но «День опричника» — очень веселый текст!

РАЗ УЖ МЫ ГОВОРИМ В МАСШТАБАХ ВСЕЙ СТРАНЫ, ТО МОЖЕШЬ РАССКАЗАТЬ, КАК ТЕБЕ РАБОТАЕТСЯ ЗА ПРЕДЕЛАМИ МОСКОВСКИХ ИНСТИТУЦИЙ?

По всей стране разбросаны интересные музеи. Когда мы делали выставку в Майкопе, то удивились, что там настолько прекрасное здание. Там не просто красивые интерьеры, за ними очень нежно ухаживают. И работают соотвественно — как единый живой организм. Мне особенно понравилась хранительница. Мы монтировали скульптуру Яблокожего, названного так в честь города. Майкоп ведь — долина яблок. Она к нему подошла и начала восхищаться: «Боже, какой яблокожий! Я его люблю! Молиться за него буду, боже!». Очень приятная женщина.

Сотрудники музея буквально открывают душу нараспашку. Ты можешь выпить с ними чай, пойти в гости и познакомиться с родственниками. Несмотря на неожиданное закрытие выставки, у меня осталось приятное впечатление от этого опыта.

А МОЖЕШЬ РАССКАЗАТЬ ПРО СВОЮ ПОСЛЕДНЮЮ КНИГУ?

Это нечто вроде пособия, которое написал Андрей Бартенев, своего рода учебник для молодых художников. Он описывает, как я проделал свой путь, — с самого начала до сегодняшнего дня. Бартенев смотрит на эту историю, скорее, как куратор. Где-то я с ним спорю, где-то соглашаюсь… Словом, это такой диалог, подводящий итоги нашего десятилетнего сотрудничества. Там очень много фотографий, работ, архивных материалов, смешных цитат и манифестов. Ее выпуск поддержало сообщество МИРА в Суздале. Словом, большая книга вышла!

ПО ВСЕМ ПАРАМЕТРАМ ТЫ И ЕСТЬ МОЛОДОЙ ХУДОЖНИК. НО УЖЕ УСПЕВШИЙ МНОГОЕ: И С БРЕНДАМИ ПОСОТРУДНИЧАТЬ, И ПЕРСОНАЛЬНУЮ ВЫСТАВКУ В ММОМА ПРОВЕСТИ. МЫ УЖЕ ОБРОНИЛИ МНОЖЕСТВО ФРАЗ-МАНИФЕСТОВ, И Я ПРОСТО ХОЧУ СПРОСИТЬ: ЧТОБЫ ТЫ СКАЗАЛ СВОИМ ЮНЫМ (И НЕ ОЧЕНЬ) КОЛЛЕГАМ?

Наверное, банальность в духе: все будет хорошо!

КУДА БЫ ТЫ НИ ШЕЛ?

Давай я лучше расскажу о том, что вертится в моей голове каждый день. Навязчивые идеи — наши путеводные звезды. Первое, что приходит в голову — это и есть то, что тебя тревожит, что заставляет двигаться и что-то делать. Не нужно больше ничего выдумывать, надо действовать.