Where the beauty gets created: in Varvara Kozlova’s studio in Zhuhai

В 2019 ГОДУ ТЫ ВПЕРВЫЕ ПРИЕХАЛА В КИТАЙ, И СЕЙЧАС ПО-ПРЕЖНЕМУ В ЭТОЙ СТРАНЕ И ДАЖЕ РАБОТАЕШЬ В СВОЕЙ СТУДИИ. РАССКАЖИ, ПОЖАЛУЙСТА, ИСТОРИЮ — КАК ТЫ ЗДЕСЬ ОКАЗАЛАСЬ?

Сейчас я в городе Чжухай работаю по приглашению знакомой — она дизайнер и временно предоставляет мне студию в своем пространстве. Мы сделали здесь печь, закупили глазурь и все материалы. Честно говоря, у меня такое впервые, я никогда не работала в собственной отдельной студии. Когда-то у меня был коворкинг с друзьями, но это самый лучший вариант. В Питере весь прошлый год я ездила в Академию керамики, в студию, а там почасовая оплата — долго не посидишь. Я приходила, покрывала глазурью, отдавала на обжиг и все, а лепила именно дома. Вокруг ходил мой ребенок, он тоже что-то лепил и добавлял к моим работам, и в итоге даже получалось как-то вместе поработать. Керамика, которая попала в «Объединение», разлетелась по разным местам, вся она сделана дома с маленьким помощником. Неудобно, конечно, было везти работы на обжиг: после просушки они были хрупкими, а те, что с мелкими деталями, я перевозила едва дыша, так как мой дом находится в двух часах езды на электричке от Питера. Вот такие у меня были перегоны туда-обратно. И все равно несколько вещей раскололись по дороге несмотря на коробки и бабл… Сейчас таких неудобств нет. Всё делаю сразу здесь, а в соседнем помещении печка. В этом плане, сплошной кайф, иметь свою студию.

А КАК ТЕБЕ КАЖЕТСЯ, ПОЯВЛЕНИЕ СВОЕЙ СТУДИИ, ПОМИМО УДОБСТВА, КАК-ТО ЕЩЕ ПОВЛИЯЛО НА ТВОЮ ПРАКТИКУ? МОЖЕТ БЫТЬ, ПОЯВИЛИСЬ НОВЫЕ ТЕМЫ?

Да, безусловно. Возвращаясь к пункту о маленьком ребенке — он не дает полностью погрузиться в процесс. Получается странный творческий поток с постоянным взглядом в сторону — а что он там сейчас делает? В прошлом году ему был год, он уже очень интересовался, чем я занимаюсь и, естественно, прибегал и вставал рядом, старался «помочь». Поэтому я старалась работать максимально быстро и емко: сидеть и долго думать не получалось. Я что-нибудь слеплю, намечу форму и оставлю на время, потому что человек требует внимания, потом подойду, пошлифую, ещё что-нибудь долеплю или поскоблю. Идеи я обдумывала в бытовом режиме. Сейчас этой сжатости во времени нет, я могу посидеть, подумать, набросать эскизы. И в целом, подготовительный этап стал дольше, я глубже прорабатываю идею — все это, конечно, сказывается и на масштабе работ и на сюжетности.

ТЫ РАССКАЗАЛА, ЧТО ДЕЛАЕШЬ В КИТАЕ СЕЙЧАС, НО КАК ТЫ ОКАЗАЛАСЬ ЗДЕСЬ ВПЕРВЫЕ?

Когда я училась в академии Штиглица, на третьем курсе, меня позвала подруга-художница, которая уже была в Китае, заниматься здесь керамикой. На тот момент у меня все было довольно плохо с финансами, а учебу я едва вывозила из-за плохого состояния здоровья. В общем, у меня были совершенно классические перипетии какого-то бедного студента по Достоевскому. И вдруг, во время зимней сессии, от подруги мне поступает приглашение поехать в Китай — работать там, заниматься керамикой. И я очень обрадовалось, что это была именно керамика. Моя мама очень любит керамику, она всегда её коллекционировала — покупала в Финляндии сама или как-то доставала. У нас дома всегда были разные интересные чашки ручной работы. В России лет пятнадцать назад такие, наверное, вообще не продавались. Я видела всю эту керамику, эффектарные глазури, которые создают волшебные переливы. Это все было для меня недосягаемым направлением искусства — это очень трудоемкий процесс, нужна своя печь и много разных подручных средств. А текстиль — направление, на котором я училась в академии Штиглица, — ничего от меня не требовал кроме бумаги и красок. Я делала эскизы и все. Училась я на Кафедре художественного текстиля, но по факту с материалом мы крайне мало работали. А тут керамика! И я понимаю, что это звезда удачи. Мало того, что я попробую новое, так еще и мне за это будут платить. И это в Китае, это интересно. Была зима, февраль, я, конечно, с радостью согласилась, взяла академ и поехала.

А НАД ЧЕМ ИМЕННО ТЫ РАБОТАЛА В КИТАЕ?

В первый раз я провела в стране три месяца — работала на больших, 60 на 60 сантиметров, белых керамических плитах. Это был проект, организованный местным меценатом, очень состоятельным человеком. Через наши работы он хотел популяризировать искусство в народе: показывал их на разных выставках и экспо, заключал контракты с производителями керамики. Дело в том, что в Китае очень влажно. Вещи не сохнут, постоянно туман. А картины здесь плесневеют — ни рама, ни стекло не помогают. Поэтому здесь не популярно вешать картины. Так у нашего мецената возникла идея писать глазурные картины на долговечных керамических плитах, которые совершенно не боятся влаги.

Конечно, у нас были определенные задачи на месяц, например, количество работ, но в сюжетах и техниках мы вообще не были ограничены — рисовать можно было все, что угодно. Те, кто старались и работали, очень выросли за эти три месяца. Я считаю, что это был такой экспресс-курс… Композиция стала крепче, потому что работаешь с заданным форматом. Мобилизуется творческая мысль. Я уезжала домой с ощущением, что прошла образовательный курс. Ещё и деньги за это получила! Первое время у меня в голове это не укладывалось, казалось, что это я должна заплатить за такой опыт.

Сейчас, после приезда в Китай, я чувствую, что меня уносит от сюжетного. Это не очень пока заметно, но на самом деле меня уже серьезно уводит от понятных форм, которые ясно прочитываются сразу. Первое, что случилось, — у меня пропал цвет. Когда я сюда приехала, то сначала делала многоцветные композиции, а потом поняла, что мне нравится просто белый. Я понимаю, что можно что-то красиво расписать, но не иду туда, останавливаюсь на монохроме. Сейчас я работаю с плитами: на них я лью глазурь, которая образует лужи, я наклоняю плиты, глазури текут… И будь что будет!

ТЫ ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ, ЧТО У ТЕБЯ НЕТ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ВИДЕ ГОТОВОЙ РАБОТЫ?

Да, у меня сейчас нет какого-то четкого следования рисунку или выбору цвета, есть скорее настроенческое видение, в согласии с которым я выбираю гамму, тоже правда довольно условно, так как результат может очень отличаться раз от раза. Сейчас мне очень нравится совмещение вырезания, моего кропотливого труда и совершенно свободного потока глазури с ее неизбежным элементом непредсказуемости.

КАК В ТАКОМ СЛУЧАЕ ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО РАБОТА ЗАВЕРШЕНА, И ОБЪЕКТ ГОТОВ?

У меня это так — работа вдруг кажется не моей. Будто не я ее делала, а она всегда здесь была. В этот момент я понимаю, что все, процесс завершен. Работу не надо больше трогать, она готова. Думаю, это так явно чувствуется еще и из-за материала. Живопись, например, можно годами дописывать, а с глиной все по-другому.

ВАРЯ, ТЫ УПОМЯНУЛА, ЧТО УЧИЛАСЬ В АКАДЕМИИ ШТИГЛИЦА НА ТЕКСТИЛЬНОМ НАПРАВЛЕНИИ. РАССКАЖИ, ПОЧЕМУ ТЫ ВЫБРАЛА ИМЕННО ЕГО?

Когда мне было лет семнадцать я узнала о Уильяме Моррисе, и меня потрясло, во-первых, его творчество, а во-вторых, его мировоззрение, взгляд на искусство. Он вытащил декоративно-прикладное искусство на уровень, собственно, искусства. Его основной посыл был — человека должны окружать красивые вещи. Это не прихоть, не блажь, не какой-то буржуазный пережиток. Это необходимость. Человеку полезно находиться в красивом окружении, когда вокруг хорошая мебель, обивка дивана, шторы, предметы быта. Это все влияет на него. Подспудно воздействует на настроение, на мироощущение, на такие тонкие вещи, о которых даже никто, может быть, не задумывается. Мне кажется, текстиль — это та стезя, где можно эту идею о красивых вещах развить, потому что он кругом в нашей жизни. И я считала, что буду нести красоту через текстиль, беру на себя эту задачу. И, наверное, я бы ее хорошо выполняла, если бы такой поворот у меня не случился.

После первой поездки в Китай я выпустила маленькую коллекцию одежды, так сказать, по мотивам поездки. Я приехала в Питер, это был 2019 год, и я сделала капсульную коллекцию: цветастые кимоно и кюлоты универсального кроя, рассчитанные на практически любую фигуру и рост. Сдала коллекцию в шоурум, где мне сказали, что люди не готовы такое носить: для Питера это слишком ярко. В этом городе любят черное, монохромное. Честно, сейчас такого нет и в помине, все одеваются ярко. Я немножко не попала, но это тоже опыт, позитивный даже. Я поняла, что, скорее всего, текстиль, как занятие на всю жизнь, это не мое. То есть, одежда, это не мое. Во-первых, это крайне быстро изменяемое направление. Во-вторых, это очень не экологичное производство. Оставлю пока текстиль на уровне мечты о гобеленах, которые очень хочется сделать.

Керамика мне намного ближе по материалу — это природная история, все эти глазури тоже природные химические элементы, да, они смешаны, какие-то выхлопы с этой печки идут, но они не безумно токсичные. Такие моменты мне важны. Но самое, наверное, важное, это действительно мое самоощущение в керамике. Оно более спокойное, вдумчивое, если сравнивать с текстилем. Модная одежда всегда идет с большой пометкой востребованности. А керамика, во-первых, в единственном экземпляре, во-вторых, долговечная. Время для керамики не существует в принципе. А у меня нет никакой гонки, но есть внутреннее восприятие правильности и свой темп развития мысли. И я им следую. Тенденции и все прочее далеко на горизонте. Конечно, я все вижу, смотрю, фильтрую — это ни в коем случае не путь отшельника. Но я не ориентируюсь на тенденции прямо, не меняю под них курс своего творчества.

ИНТЕРЕСНО, ЧТО ТВОЯ КЕРАМИКА ЧАСТО НАПОМИНАЕТ АНТИЧНЫЕ АРТЕФАКТЫ — УСЛОВНОЕ ВНЕВРЕМЕННОЕ ПРЕКРАСНОЕ. ЭТО НАМЕРЕННЫЕ ОТСЫЛКИ ИЛИ СЛУЧАЙНЫЕ?

Конечно, намеренные. У меня с детства любовь к античности. Оба мои родители художники. И все книги по искусству, мифология, музейные походы — это то, что я очень люблю, что ассоциируется у меня с чем-то хорошим и приятным. Кроме бессознательного есть, конечно, восторг перед творцами древности: я преклоняюсь перед мастерами Греции, Рима, перед их проникновением в суть вещей, умением передать движение в статике. Они вечные учителя и вдохновители.

ТВОЯ КЕРАМИКА ВЫГЛЯДИТ ОДНОВРЕМЕННО СОВРЕМЕННОЙ И ДРЕВНЕЙ, БУДТО ОНА ВЕКАМИ ЛЕЖАЛА НА МОРСКОМ ДНЕ.

Мне очень приятно это слышать, спасибо. Это даже не посыл, но то, что заложено в работе, — некая внутренняя созерцательность, которую не объяснить словами.

И ДА, ТВОИ РАБОТЫ ПРЕДПОЛАГАЮТ ДРУГОЙ МОДУС ВЗГЛЯДА, НА НИХ НУЖНО СМОТРЕТЬ НЕ ТАК БЫСТРО, КАК ПРИУЧАЕТ СОВРЕМЕННОСТЬ.

Да, я думаю, это еще и связано с тем, что в своем творчестве я далека от злободневных сюжетов. Я близко к сердцу переживаю все, что происходит. Все события и изменения в некой завуалированной форме находят отражение в моих работах. И мне очень приятно слышать, что мои работы располагают к вдумчивому созерцанию. У меня, конечно, нет требований к зрителю, но радует, когда кто-то улавливает этот мотив и для себя что-то извлекает. Я бы сказала, что происходит такой безмолвный диалог.

ВАРЯ, СКАЖИ, А ЕСТЬ ЛИ У ТЕБЯ ПРОЕКТ МЕЧТЫ?

Да, у меня такое есть, и я люблю шутить с моим братом, он тоже художник, что в душе я монументалист. Все настолько привыкли, что у меня сплошные миниатюры! Но честно, это скорее результат обстоятельств. На самом деле я безумно хочу выйти на большой формат. Сейчас понимаю, что керамика — тот материал, с которым я ощущаю согласие, баланс между своими возможностями, ощущениями, амбициями и мастерством. И я чувствую, что во мне есть силы, энергия и потенциал выйти на большой формат — настенные элементы, барельефы , панно...

Хотелось бы попробовать камень, хотелось бы попробовать ювелирку. Это все дело времени и личностного роста. Пока что я считаю себя именно керамистом, хотя даже на один процент не постигла потенциал материала. Я знаю, что мне предстоит много экспериментов.

Прошлый год был тяжелый и керамика очень помогала — была якорем, который не дал слететь с катушек. Я садилась и лепила, иногда не зная, что именно буду делать:. просто десять минут мну глину, и вся негативная энергия уходит, освобождая место чему-то новому. В результате наступает относительный покой. И, конечно, керамика для меня это медитация. Я не склонна к практикам, но глина — лучшее, что случилось со мной в том году. А еще со мной стал лепить мой ребенок, он тоже теперь обожает это.

КАК ПРОХОДИТ ТВОЙ РАБОЧИЙ ДЕНЬ? МОЖЕТ БЫТЬ, У ТЕБЯ ЕСТЬ КАКИЕ-ТО СПЕЦИАЛЬНЫЕ РИТУАЛЫ?

Думаю, что у меня, как у многих, кто занимается искусством, работа не прекращается ни на секунду. Этот процесс идет безостановочно и состоит из разных фаз. Я могу заниматься бытом, ребенком, а в голове идет медленное обдумывание, иногда возникают образы. А когда я приезжаю в студию работать — сам факт, что здесь никого нет, помогает настроиться. У меня обычно несколько работ на разных этапах: кто-то сохнет, кого-то я вырезаю, кого-то должна еще раскатать. Всегда есть много вещей, которые требуют внимания. Это же керамика, она ждать не будет. Наоборот, она очень дисциплинирует и мобилизует.

МНЕ ПОНРАВИЛОСЬ, ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ «КТО-ТО» ПРО РАБОТЫ.

Серьезно? Я не заметила, наверное, просто люблю всех одушевлять. После рабочего дня у меня всегда такое ощущение приятной наполненности, будто после приятного общения. Есть чувство приобретения, с которым кайфово потом идти отдыхать.

ВАРЯ, А ГДЕ БЫ ХОТЕЛОСЬ ТЕБЕ ВИДЕТЬ СВОИ РАБОТЫ? ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ ЛИ ТЫ ИХ ЖИЗНЬ ВНЕ ТВОЕЙ СТУДИИ И ЕСЛИ ДА, ТО КАК?

Возвращаясь к Уильяму Моррису и красивым вещам, я мечтаю когда-нибудь оформлять общественные пространства, лобби отеля, например, или муниципальные помещения. Мне хочется видеть вокруг больше красивых вещей и я готова делать это через предметы декоративно-прикладного искусства. Само это словосочетание — декоративно-прикладное искусство — мне очень нравится. Такое искусство прикладно к жизни, им можно пользоваться. Например, принты Йозефа Франка, сделанные в прошлом столетии, но не теряющие своей актуальности и по сей день Я чувствую, что они были созданы в согласии со своим видением. Человек делал это не в отрыве от реальности, а с ясным убеждением, что он делает хорошо, правильно и красиво. Делать красивые вещи для людей — в этом я вижу свою задачу, хотя эта концепция и не новая. Меня очень вдохновляют мастера прошлого столетия: напрмиер, Йозеф Франк, Йозеф Хоффман, Джио Понти.

ЗДОРОВО, ЧТО ТЫ САМА СТАЛА ГОВОРИТЬ ПРО СВОЮ ЗАДАЧУ, Я КАК РАЗ ОБ ЭТОМ ХОТЕЛА ТЕБЯ СПРОСИТЬ. И МНЕ ПРИЯТНО СЛЫШАТЬ ТВОИ СЛОВА, ЧУВСТВУЕТСЯ, ЧТО ТЫ СЕЙЧАС НАХОДИШЬСЯ В ХОРОШЕМ МОМЕНТЕ ВРЕМЕНИ И САМА ОСОЗНАЕШЬ ЭТО.

Я рада, что это так звучит, честно. Не могу сказать, что мне легко далось это хорошее ощущение. Творчество сопровождало меня всю жизнь, но твердой платформой, поддержкой, стало совсем недавно. Раньше я могла много заниматься самобичеванием, разного рода сравнениями, все это очень отвлекало и отнимало энергию. Я получала, конечно, удовлетворение и радость, но это была такая незаживающая рана — чувствовать, что амбиции не соответствуют возможностям. Сейчас я ощущаю себя на своем месте и знаю, что нужно просто делать.

ГДЕ ТЕБЕ БОЛЬШЕ НРАВИТСЯ ЖИТЬ И РАБОТАТЬ: В РОССИИ ИЛИ В КИТАЕ?

Если смотреть через перспективу творчества, то в России мне работать комфортнее: это моя страна, все знакомо до мелочей. Весь прошлый год я работала в Приозерске, городе, где родилась и прожила большую часть жизни. Вдохновение, которое приходит извне, в России со мной случается чаще, а прогулка там заряжает больше, чем прогулка здесь. Думаю, это зависит от моих личных особенностей. Кто-то очень любит жить в Китае, чувствует себя здесь как рыба в воде. Местный климат совсем не мой, мне здесь тяжеловато.

В первой мой приезд в Китай у меня случился культурный шок из-за животных. Думаю, те, кто бывали здесь, согласятся — отношение к животным здесь не такое как в России. Мне было тяжело это видеть. Это ментальные особенности страны, которые я понимаю, но жить мне с ними сложно.

К счастью, на творчество мои переживания негативно не влияют: мне удается создать вокруг себя некий пузырь, куда больше ничего не попадает. В России тоже сложно, случаются неприятности разных масштабов. Но, как говорится, дома стены лечат. Я думаю, есть в мире места, где мне будет просто прекрасно, я уверена, что они существуют, но если сравнивать Китай и Россию, то я выбираю Россию.

КАКИЕ У ТЕБЯ ПЛАНЫ НА БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ?

Наверное, я вернусь домой и буду снова заниматься скульптурой. Есть внутренняя дрожь, я не лепила уже пять месяцев: местная глина при лепке крошится. У меня вообще многое поменялось, взгляды на вещи. Мне интересно вернуться и узнать, что я буду лепить, какими будут мои работы и стиль.