Вплоть до конца XIX века тело в искусстве чаще всего воспринималось как сюжет или объект для любования. Это изменилось в XX веке, когда появились новые формы и оптики: радикальные перформансы Марины Абрамович, Аны Мендьеты, венских акционистов, живопись Люсьена Фрейда, гиперреалистичные скульптуры Рона Мьюека. Тело и телесность стали важными инструментами для работы с личным и коллективным опытом.

Движение к глубинному исследованию тела, его связи с социальными и историческими процессами, психикой отдельного человека — общее для всего XX века. В это время появляется и развивается телесно- ориентированная терапия, растут движения за сексуальную и гендерную свободу. Как пишет Оливия Лэнг в книге «Тело каждого: Книга о свободе», история последнего полувека — это во многом история тела, его открытия, свободы и порабощения. Как его можно исследовать через искусство?

Варя Кожевникова

Варя — художница, работающая с фотографией. Участница Хельсинкского и Афинского фотофестивалей, Photobookfest в Москве, Presence в Санкт-Петербурге и др.

Варя исследует женскую природу, природу памяти и психику в целом, работая с телесностостью и исследуя свой и чужой опыт взаимодействия с другими людьми. Художница сочетает документальный и перформативный подход и часто соотносит личную историю с коллективной.

В фотопроекте «Я не уверена» (2018) она воссоздает воспоминания женщин о том, как они потеряли девственность. В интервью с Варей участницы проекта вспоминали само событие, его предысторию и анализировали связь прошлого опыта с настоящим, а художница реконструировала их опыт на снимках. Сама Варя говорит о проекте так: «Сейчас моя дочь превращается в юную девушку, и вдруг я осознала: потерять девственность — это значимое событие, влияющее на всю жизнь, я сделала это «неправильно». Чтобы снизить свою тревожность, я стала «переживать» чужие истории про потерю девственности и превратила это в проект».

В проекте «13.31» (2019) художница осмысляет свой опыт материнства через автопортреты с дочерью. По словам Вари, со временем она сама стала походить одновременно на собственную мать и дочь. В фотопроекте Варя меняется местами с дочерью Лерой — одеждой, ролями — и пытается переосмыслить формат отношений «мать-дочь-подросток», узнать себя в другой и наоборот.

Анна Ликуй: «В жизни женского тела есть несколько важных моментов, связанных с женской идентичностью и сексуальностью: потеря девственности, беременность, роды, отношения с дочерью. Согласно телесно-ориентированной терапии, тело помнит то, как мы проходим каждую из этих фаз, и это отражается на всей последующей жизни. Важные темы будут «фонить» и резонировать при встрече женщины с триггером, прямым или ассоциативным напоминанием о них.

Идеального развития телесности не бывает, мы можем только стремиться к ней. Художницы используют для этого образы, телесные терапевты — работу с ощущениями, эмоциями, телом и конфликтами в нем. Но и те, и другие так или иначе корректируют состояние тех, кто смотрит на произведение или участвует в терапии».

Мария Прошкова

Современная украинская художница, лауреатка специального приза журнала VOGUE, участница American Arts Incubator в Украине. Ее работы хранятся в коллекциях Щербенко Арт-Центра (Украина) и МАМбо (Болонья, Италия).

Мария Прошкова исследует гендерное неравенство, опыт объективации и сексуализации женского тела, насилия над ним, вопросы самоидентификации. В работе «Невидимый труд» (2020) художница проблематизирует обесценивание женской работы: она монотонно вышивает полотенце по схеме традиционной украинской вышивке без использования нитей.

В перформансе «Гнев» в рамках исследования «Анорексия» — переосмысляет собственный опыт работы в модельном бизнесе. Мария стояла посреди галереи в белье телесного цвета и оценивающе смотрела на зрителей. Сама художница говорит об этом так: «Мне хотелось не только выразить свой гнев, но и заставить людей почувствовать — каково это, когда ты всю жизнь под пристальным взглядом».

В инсталляции «Уязвимость» (2017) Мария разместила на полу Музея Шевченко автопортрет — обнаженную фигуру с прижатыми к животу коленями. Большинство посетителей аккуратно обходило инсталляцию, а некоторые реагировали неожиданно: например, один мужчина в письме потребовал убрать работу, потому что он не соглашался на участие в перформансе. Ситуация только подчеркнула неочевидные смыслы «Уязвимости» о том, что женское тело — до сих пор объект не личной, а публичной собственности и оценки.

Анна Ликуй: «Положение тела — это важная информация о человеке, которая им не всегда осознается. Например, поза эмбриона или поза с прижатыми к груди коленями почти всегда, с психологической точки зрения, говорит о незащищенности человека, о том, что именно сейчас он нуждается в безопасности больше, чем когда-либо.

В терапии, как и в искусстве, различные позы используются для проживания внутреннего конфликта и сопутствующих ему чувств и эмоций, особенно гнева, ярости и ненависти. Работа с положением тела помогает корректировать психологическое состояние человека и дает ему или ей возможность глубже осмыслять свою актуальную ситуацию».

Елизавета Кашинцева

Современная художница, модель, актриса. Закончила Московскую школу нового кино и институт современного искусства БАЗА.

Елизавета Кашинцева начала заниматься искусством в 2017-18 годах, что совпало с консервативным идеологическими поворотом в стране и расцветом культа потребления. Это повлияло на ее практику — художница обратилась к акционизму и радикальным перформансам.

В перформансе «Александр Александрович, мы видим улучшения» (2017) она с завязанными глазами выкрикивала речи губернатора на разделительной полосе в центре Садового Кольца, «примеряя» на себя фигуру власти. В акции «Пятерочка выручает. Великая речь на Дорогомиловском рынке» (2018) художница в мясном отделе рынка отрешенно зачитывала в микрофон список акционных товаров «Пятерочки» вперемешку с телевизионными лозунгами федеральных каналов. Параллельно она терла свеклу на спине полуобнаженного актера Федора Кокорева, поставленного на четвереньки.

По словам критика Егора Софронова, акция воплощает «образ возмездия женщины», загнанной в бытовой и политический кошмар. Елизавета, работающая моделью, переприсваивает и собственную внешность, которую современные медиа используют как модельный стереотип, одновременно возбуждая и угнетая зрителей.

В работе «Внутренняя Магнолия» (2023) — часами лежала в продуктовом магазине без движения, воплощая и перепроживая отчужденный опыт жизни в современном мегаполисе.

Анна Ликуй: «Видя подобные перформансы или их документацию, мы можем сопереживать и присоединяться к чувствам художницы — замирать, застывать, хотеть убежать или вдруг испытывать желание наброситься на «обидчиков».

Все это — телесные реакции, которые мы редко отслеживаем, но которые всегда присутствуют, особенно когда мы загнаны в угол и попадаем в сильный стресс. В таких случаях наш древний «рептильный» мозг включает реакции «бей» или «беги», что может спасти жизнь. Хуже обстоит дело с третьей реакцией — «замри», когда мы будто замораживаемся, впадаем в ступор.

Задача этой реакции — вывести человека из состояния диссоциации, «оторванности» от тела, и вернуть ему или ей более активное реагирование: «бей» или «беги». В телесно-ориентированной терапии много времени посвящается осознаванию и принятию телесных реакций и возвращению телу большей жизненности».

Дария Кузьмич

Украинская художница, живет и работает в Киеве и Берлине. Окончила киевскую Академию изящных искусств и магистратуру по медиаискусству в Берлинском университете искусств.

Дария работает в различных техниках, таких как инсталляция, рисунок, видео, текст. Она фиксируют, как переходные социальные и исторические этапы влияют на человека. В текущих проектах художница исследует переживание травмы и восприятие времени.

Тело и работа с личной историей — важные медиумы Дарии и ее ранних работ, в которых она осмысляет страшную дорожную аварию, изменившую ее собственное тело. В проекте «Принятие» (2014) художница с помощью видео и схематичных рисунков исследует собственную прогулку с хромой правой ногой — то, что считается физическим недостатком, становится эстетической формой орнаментального движения. Позднее Дария расширила это в исследование проекте Eyeontheknee — аккаунта в Instagram, где она задокументировала изменения своих ног после сложной операции.

Анна Ликуй: «Травмы разного рода нередки в жизни любого человека. В этом случае может нарушиться восприятие собственного тела. Для его восстановления можно работать со схемами тела. Например, с помощью телесного резонанса — это техника из телесно-ориентированной терапии, в которой телесные метафоры используют для возвращения клиента или клиентки в собственное тело. В искусстве, как и терапии, часто задействуют этот инструмент».

Натали-Кейт Пангилинан

Российская художница с филиппинскими корнями, главная художница в Буряад театре, Улан-Удэ. Работает на стыке театра и современного искусства.

Более 10 лет Натали-Кейт училась на сценографа, но художнице всегда было интересно исследовать, как ее опыт театрального художника может работать в личном творчестве, где нет актера и режиссера, а есть только автор и зритель, который может вступать в коммуникацию. Художница работает с живописью и изображением в широком контексте.

В проекте «Дальневосточные Венеры» Натали-Кейт наносит фотографии обнаженных женщина на раковины моллюсков, найденные на берегу Японского моря. По словам кураторки Яны Гапоненко, так художница в том числе «поднимает вопрос объективизации человеческого тела, преимущественно женского, в западной истории искусства, в которую вошли мужчины-художники, изображавшие женщин в качестве объекта для любования». В проекте Натали-Кейт также материализует естественность и хрупкость человеческого тела.

Анна Ликуй: «Женщины тонко чувствуют объективизацию их тел со стороны мужчин и культуры. Важная задача здесь — это возврат себе своего тела. Например, с помощью рисунка, фотографии или живописи можно дописать, достроить или создать телесную целостность — это придает ощущение гармонии и опоры на тело.

В телесной групповой терапии мы часто используем техники для раскрытия и признания собственной естественности, хрупкости. Главное, что здесь отличает терапию от искусства — это обязательная атмосфера безопасности и принятия».