How to live in a world where it feels like there is no truth? “Yasno” psychologist replies

Масштабные перемены в мировосприятии многих людей начались ещё с глобальной эпидемии ковида. Мне кажется, что на памяти ныне живущих поколений еще не было заболевания, которое охватило бы весь земной шар и при этом унесло множество жизней — кроме, пожалуй, вспышки ВИЧ / СПИДа в 70-е — 80-е годы, ставшей в том числе и мировоззренческим, и культурным потрясением. Ковид, который посеял во многих людях чувство уязвимости перед быстрой, мучительной и безвременной смертью, перед хрупкостью человека, оставил ощущение близкой, но невидимой угрозы, от которой сложно защититься — и почти ушел из новостной повестки. Но мы не успели выдохнуть — и на смену пришли новостные хроники о (слово, запрещенное в России) между Россией и Украиной, косвенно связанном с участием и других стран — информационным и финансовым, через поставку техники и вооружений. И вот последние недели в новостной повестке все громче звучит тема Израиля и Палестины, а люди переживают о возможном приближении третьей мировой войны.

По подсчетам историков, за последние 3,5 тысячи лет на Земле не было ни одного года без войн. А сумма дней мира за это же время составляет всего около 300 лет.

Несмотря на это, наиболее ярко в общественном сознании, кажется, представлены две мировые войны XX века. По словам Джона Бойтона Пристли, «война — это незаживающая рана, которую получил мир». Масштаб, кровопролитность и ужасы обеих мировых войн, затронувших десятки стран и уничтоживших миллионы людей, привели к осознанию необходимости предотвращения подобных катастроф в будущем. Пришло понимание, что войны могут вести к глобальным последствиям, а при применении ядерного оружия — и к уничтожению человечества. Были разработаны международные стандарты гуманного обращения с пленными, ранеными, гражданским населением; запрещены пытки и жестокое обращение с людьми в ходе военных конфликтов.

Послевоенные поколения, пережившие ужасы войны, выросли со стремлением к миру. Эти настроения распространились в обществе — хотя чувство близости к возможной трагедии, напряженности и неопределенности было рассеяно в воздухе в период Холодной войны и гонки вооружений, а локальные военные конфликты продолжали безостановочно вспыхивать по всему миру вплоть до сегодняшних дней. Однако они редко проблематизировались и становились объектом пристального внимания мирового сообщества.

В конце XX — начале XXI века развитие медицины и здравоохранения, гуманитарного права, рост продолжительности жизни и сокращение крупномасштабных военных конфликтов укрепили чувство безопасности и защищенности многих людей. А вот события, которые разворачиваются в сегодняшнем мире, а также характер их освещения — нанесли по нему серьезный удар. Зато пришло чувство, что мир — это место, где нет справедливости: с хорошими людьми, которые не виноваты — в нем случаются плохие вещи. А еще — в нем есть много агрессии, которая часто становится разрушительной. Психика многих людей перегружена этим осознанием, и справляться с потоком агрессии — и от окружающих, и своей собственной — становится все сложнее.

Пандемия вызвала рост социальной тревожности и напряженности — но в то же время сплотила людей в борьбе с опасностью и усилила чувство солидарности. У человечества был общий враг — новый вирус — и страны сообща искали решение проблемы. Высокий уровень стресса, помноженный на сравнительно быструю смену состояний (паника — кратковременное спокойствие — неполное восстановление — новая паника) приводят к «раскачке» психики, делают ее более уязвимой к любым воздействиям, повышают эмоциональную лабильность. Усталость от стресса провоцирует агрессию.
И это становится «фоном», на котором люди бодро друг друга мочат в соцсетях. И тут вопрос не только в происходящем «здесь и сейчас», а к тому, что отношение к текущим событиям легло людям на и без того «разогретую» психику — причем разогретую качественно и задолго до израильско-палестинского конфликта.

Любой военный конфликт — это противостояние как минимум двух враждующих сторон, между которыми происходит поляризация и раскол. Восприятие людей, которые эмоционально затронуты конфликтом, расщепляется на черное и белое: «мы» — хорошие, «они» — плохие. Формируется образ врага: противник расчеловечивается и демонизируется, что дает возможность морально оправдать насилие в его адрес. Это упрощает восприятие ситуации, избавляет от необходимости видеть сложность и противоречивость реальности.

С другой стороны, обычно укрепляется чувство солидарности внутри «своей» группы: той, с которой человек идентифицирует себя, к которой чувствует свою причастность или принадлежность. Угроза группе воспринимается как угроза лично ему, его здоровью и жизни, ценностям и убеждениям. Это в свою очередь способно усиливать рост агрессии, направляемой на противодействие врагу.

Даже если мы не участвуем в боевых действиях — наше восприятие может быть глубоко затронуто подобного рода расщеплением.

В этом случае люди, которые идентифицируются, как «свои» — будут казаться хорошими, давать чувство опоры, с ними человек будет стремиться к сплочению. В то же время, «чужие» — могут быть восприняты как источник опасности: если ты поддерживаешь врага моего народа / группы, с которой я себя соотношу — значит, ты мой враг.

Человек в этой ситуации сталкивается с внутренним конфликтом: он может ждать, что его друзья и близкие — окажутся с ним «в одной лодке», будут разделять его взгляды — ведь именно его взгляды разумны и правильны. И так склонны думать обе стороны, вовлеченные в конфликт: «мы морально правы — а они злы», «именно мы понимаем происходящее правильно — а они одурачены». И тогда я должен или «уничтожить» тебя (символически: например, полностью прервав с тобой общение), или сделать тебя «своим» (отсюда — попытки переубедить кого-то из знакомых, «перетянуть» на свою сторону) — и через это разрешить внутренний конфликт.

Важно помнить, что у каждого из нас разные источники информации. Хотим мы того или нет, пропаганда влияет и на нас, и на тех, кто находится по другую сторону конфликта. Люди поддаются пропаганде неосознанно, и в этом ее главная сила. Но не обязательно разделять чужую позицию, чтобы относиться к ней с пониманием — желание разобраться, на чем основаны взгляды другого человека, помогает сохранить эмоциональную выдержку и не включаться в противодействие с близкими. Если удастся это заметить — это может помочь сохранить отношения.

Помните, что вы взаимодействуете с человеком, который выражает свое мнение — а не направляет в вашу сторону пулемет: напоминайте себе, что перед вами не «чудовище», не «персональный враг» — перед вами человек, и вы не видите всех тех предпосылок, которые привели его к той точке зрения, которой он сейчас придерживается.

Более того, наша эмоциональная реакция может затрагивать не взгляды другого человека как таковые — а ассоциативный ряд, который рождается в нашем сознании, когда мы слышим о его взглядах — и который мешает нам увидеть и понять другого. Даже если вас с человеком разделяет отношение к происходящему, его причинам и желаемым последствиям — скорее всего, у вас есть общие ценности: например, вы оба хотите мира, а не войны, оба глубоко сочувствуете жертвам среди мирного населения и хотите, чтобы конфликт как можно скорее закончился — мирным урегулированием, а не уничтожением одной из сторон. Проверьте это в вашем диалоге.

Стоит помнить, что между теми, кто находится в зоне конфликта, и теми, кто наблюдает за ним «со стороны», все же есть разница. Жизнь первых реально находится под угрозой — хотя со временем адаптационные процессы нашей психики могут сглаживать остроту реакции: психика приспосабливается к среде, а часть чувств — «замораживается». В этом случае мы, например, видим, что человек спокойно ведет какую-то деятельность, хотя на фоне — где-то в непосредственной близости — слышны взрывы.

В зоне особого психологического риска — недавние релоканты, которые пытались избежать одной угрозы, но встретились с другой: может казаться, что это окончательно подрывает чувство безопасности.

При этом те, кто наблюдает за конфликтом, могут испытывать ничуть не меньший стресс и получить травму свидетеля.

Этому способствуют, к примеру, распространяемые в социальных сетях материалы, где подробно описана чья-то жестокая смерть, или она запечатлена на фото или видео. Если вы встречаете такие материалы — не проверяйте свою психику «на выдержку», с ними не стоит знакомиться в целях сохранения собственного психического здоровья). К тому же, в событиях внешнего мира мы видим уже знакомые нам сюжеты. Это очень влияет на их восприятие. И они же во многом являются источником переживаемых нами эмоций.

Возьмем человека, который в детстве перенес жестокое обращение, подвергался насилию в семье или был жертвой буллинга — есть риск, что он «провалится» в этот ранний опыт и через его призму будет смотреть на происходящее: его психика уже «знает», что насилие — это ужасно, что в мире ему не должно быть никакого места. При этом его психика, как локатор, максимально чувствительна к любым проявлениям насилия. И точно так же, как он не мог противостоять ему в детстве — он не может противостоять ему здесь и сейчас. В этом случае острые вспышки гнева, связанные с травматическим опытом, могут «переноситься» в текущую ситуацию вместе с чувством бессилия. А ненависть к тому, кого человек считает «врагом» и «агрессором» в военном конфликте будет связана с ненавистью, которую он испытывал — возможно, не осознавая этого — к своим обидчикам из детства.

Агрессивное поведение может быть связано с общим «выплеском» напряжения, накопленного за последние годы.

А также напряжения, которое связано с личной историей человека — о которой вы скорее всего вообще ничего не знаете, но которая влияет на его идентификацию с группой, на то, как он интерпретирует происходящее в мире.

Важно помнить, что мы всегда имеем дело не с реальностью как таковой — а с реальностью, которую опосредует наша психика на основании всей суммы предыдущего жизненного опыта. В силу этого — у каждого человека свои фильтры восприятия: нас ранит то, что затрагивает именно нашу идентичность. Этим может определяться сторона конфликта и тот выбор, который делает человек.

И в силу того, что эта идентичность есть у нас — нас затрагивает чужая позиция. Мы слышим про позицию друзей — и возмущаемся, испытываем бурю эмоций. Важно осознать эти чувства, обязательно назвать их словами, дать им отстояться. И только потом — выбирать линию поведения с другим человеком. Это волевой процесс, который управляется идеей: «Я понимаю, что моему близкому больно, мне тоже больно. Но если я вылью на него свою боль — это не принесет облегчения, нам обоим станет хуже». Если вы чувствуете, что сами не справляетесь — желательно найти человека, который более нейтрален и спокоен, который сможет с вами побыть.

Вспомните все способы работы с эмоциями, которые вам известны и которые подходят именно вам: дыхательные техники, техники мышечной релаксации, медитация, физические упражнения, выписывание или проговаривание эмоций, отвлечение, дружеское общение, включение в какую-то деятельность. Важно помогать себе и насколько получается — выдерживать себя и другого. Это большая внутренняя работа — которая так или иначе доступна каждому из нас.

Отдельный вопрос — как реагировать на требование разделить чуждую вам позицию или предъявить свою, чтобы стало понятно, «свой» вы или «чужой». Человек, который этого ждет от вас, чувствует собственную уязвимость. В его глазах мир разделен на две части: «хорошую» и «плохую», и он пытается «удержаться» за «хорошую», а «плохую» — уничтожить. Иногда это значит— уничтожить ее вместе с вами или в вашем лице: то есть, объявить вас виноватым во всех грехах. Потому что то зло, против которого он бунтует, — недостижимо, а вы — рядом: и если вы соглашаетесь с позицией «противоположной» стороны, человек может не разбираться в причинах, а просто «отреагировать» этот внутренний конфликт на вас. В этот момент он не видит вас как человека — это может быть очень больно, но это часть реальности. И здесь вы можете либо признать, что вам сейчас не по пути, либо проявить терпение, дать конфликту отстояться, подождать, пока все стороны эмоционально придут в себя, и попытаться восстановить отношения, вернувшись к чему-то значимому в них.

Мы не можем остановить агрессию в мире, но можем «удержать» ее в самих себе. Важно помнить, что за каждой позицией стоит живой человек со своей историей и своими переживаниями. Важно учиться слушать друг друга, проявлять эмпатию и уважение, даже если взгляды расходятся. Не обвинять, а пытаться понять. Не ранить, а поддерживать.

Близость противоположна отчуждению. Сохранять близость, не уничтожая отношения, оставаться бережными и отказаться от причинения вреда, который возможен, потому что мы не хотим быть его дополнительным источником — это доступный каждому из нас способ привнести в мир что-то хорошее и «выиграть» в битве с самим собой.