Who collects art: Ekaterina Lapshina’s collection

collector stories

Author: Irina Gerasimova

Photos: Pavel Borisov

14 October, 2024

Ekaterina Lapshina is a collector and co-founder of the “New Collectors” fund. There are more than 200 art pieces in her collection, including art of the second half of 20th century, works of modern Russian and foreign authors. For example, Bill Viola, Claire Tabure, Viktor Pivovarov, Artem Filatov and many others are located next to each other in her collection. This year, part of Ekaterina's collection can be seen in a special project of the Cosmoscow fair "Through the Eyes of a Collector". The exhibition "Present Continuous" will feature works from the 2000s — early 2020s, united by a common artistic method of distancing from the subject of the image, the surrounding world, and one's memories.

We talked to Ekaterina about her collection, the importance of educational activities, and her experience of collecting video art.

This article is in Russian. Contact us via email if you would like to comment or request an English translation.

На заднем плане: Ольга Чернышёва, «Хор»

ПОЧЕМУ СЕЙЧАС, НА ВАШ ВЗГЛЯД, ТЕМА КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЯ БОЛЕЕ АКТУАЛЬНА, ЧЕМ В ПРЕДЫДУЩИЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ, И ТАК ЛИ ЭТО?

Стало больше публичности этой деятельности. Не возьмусь сказать, что самих коллекционеров стало больше, скорее, больше видимых коллекционеров. Но есть ощущение, что действительно эта деятельность становится более привлекательной, многие в ней ищут форму самореализации. Коллекционирование вряд ли можно назвать простым собирательством. Даже в моем детстве, когда люди собирали фантики и значки, они не делали это просто так. Все равно в этом была игра эго, увлеченность темой, где-то связь с недоступностью, когда ты обладаешь чем-то очень желанным. Это такой этап, когда коллекционирование — как новая высота, которую берут люди, прошедшие предыдущие периоды личной деятельности.

КАК ЛЮДИ ИЗ БИЗНЕС-СРЕДЫ РЕАГИРУЮТ НА ВАШ ИНТЕРЕС К КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЮ, К ИСКУССТВУ?

В отличие от многих других коллекционеров, я не занимаюсь этим как основным видом деятельности. Немалое количество людей так увлеченно им занимаются, что коллекционирование занимает больше времени, чем все остальное. Но все, кто знают меня по моему бизнес-бэкграунду, для них, конечно, эта тема безумно интересна. Особенно, когда ты наполняешь искусством домашнее или офисное пространство, — это никого никогда не оставляет равнодушным, начиная от сотрудников и заканчивая партнерами.

Я приняла решение, что раз вовлеклась сама, то буду неинвазивным способом вовлекать всех остальных. Закончилось это тем, что практически в 99% случаев на праздники я дарю искусство. Причем это может быть что-то очень компактное и просто милое сердцу, а может быть что-то достаточно значимое. Стараюсь понять человека, который будет получать подарок, что могло бы ему быть близко. Это еще один способ распространять творчество художников, которые мне нравятся.

У МЕНЯ ЕСТЬ ОДНО НАБЛЮДЕНИЕ. ОНО СВЯЗАНО С ТЕМ, ЧТО В РОССИИ КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЕ СЕЙЧАС ВЫГЛЯДИТ ИНАЧЕ, ЧЕМ ВО ВСЕМ МИРЕ. В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ДЛЯ НАС В ЭТОМ БОЛЬШЕ МЕЦЕНАТСТВА, А ДЛЯ БОЛЬШЕЙ ЧАСТИ МИРА ЭТО ВСЕ-ТАКИ БИЗНЕС.

Думаю, что отчасти да. Это связано с тем, что у нас все еще есть вопросы с рынком. А наш рынок и мировой рынок — это пока два явления разной степени зрелости. Поэтому, когда ты хочешь инвестировать как на фондовом рынке, то важно, чтобы твой объект или актив был ликвидным, тогда нужно, чтобы рынок показывал огромную ликвидность, в этом случае ты более-менее защищен с точки зрения цены актива. Если на рынке один актив или их очень мало, то ни относительная, ни абсолютная ценность не являются очевидной. В этом контексте сложно построить системный бизнес. При этом динамика цен есть, она показывает рост, а когда цены растут, то это отражает не только функцию объема денежной массы, но еще это обычно происходит тогда, когда спрос превышает предложение. Поэтому тенденция по усилению рынка намечается.

Другая история — надо смотреть на профиль коллекционеров. Все-таки среди коллекционеров сейчас много людей, для которых меценатская деятельность — это выбор, система ценностей, часть их жизни.

  • В руках Екатерины: Алина Глазун, «Яды»
    В руках Екатерины: Алина Глазун, «Яды»
  • Слева: работа Ольги Кройтор; справа: Евгений Антуфьев, «Без названия»
    Слева: работа Ольги Кройтор; справа: Евгений Антуфьев, «Без названия»
  • Работа Ольги Кройтор
    Работа Ольги Кройтор
  • Ольга Чернышёва, «Москва-река», 2020
    Ольга Чернышёва, «Москва-река», 2020

На столе: работы Никиты Алексеева

ЭТА ТЕМА ИНТЕРЕСНА, ТАК КАК ФОНД «НОВЫЕ КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ» СЧИТЫВАЕТСЯ КАК ПРОЕКТ, КОТОРЫЙ СОЗДАН ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ЭТОТ РЫНОК РАЗВИВАТЬ.

Когда мы назвались «Новые коллекционеры», то рисковали, что нас начнут путать с клубом. И мы сейчас, действительно, сталкиваемся с такой коннотацией, но мы не клуб. Мы не предлагаем никакие клубные привилегии, у нас нет уровней членства или эксклюзивного наполнения для попечителей или меценатов. Мы скорее объединяемся с единомышленниками. Это длинная миссия, направленная на то, чтобы осознанных коллекционеров стало больше. К сожалению или к счастью, люди, когда начинают что-то покупать, обычно выбирают сердцем. То есть это эмоциональный выбор — ты стоишь, тебе страшно нравится, надо срочно купить. Это страсть обладания и желание украсить свою жизнь.

Когда ты начинаешь в этом направлении расти, в процессе понимаешь, что у вещей есть такое понятие как культурный оборот, у художника есть его выставочная история, у работы есть провенанс. Если тебе в руки попадает что-то, что представляет из себя культурную ценность, то ты обязан к этому определенным образом относиться. Хочется, чтобы вырастало поколение не обладателей и собирателей, а именно людей, которые взаимодействуют с искусством, развивают среду.

Кроме того, фонд не только про современное искусство, мы все-таки придерживаемся идеи представлять разные периоды. Мы нашли огромное количество людей с совершенно уникальными и часто узко специализированными коллекциями. Многие из них абсолютные пассионарии с энциклопедическими знаниями. При этом они достаточно молодые люди.

Это исследовательский и довольно глубокий процесс с постижением современных или не очень современных тенденций. Для нас эта просветительская часть довольно важная, ее мы реализуем в том числе и в наших партнерских проектах, как, например, в работе с нашим стратегическим партнером компанией MONO, совместно с которым мы стремимся расширить круг единомышленников, увлеченных коллекционированием. Конечно, присоединяющиеся к нам меценаты будут иметь доступ к любой экспертизе. И, наверное, сложно себе представить комбинацию экспертизы лучше, чем в нашем составе. Когда я думаю про себя, как я попала в этот прекрасный состав, то понимаю, что, наверное, я и есть новый коллекционер в некотором смысле — немного другого типажа, с другим подходом.

ОБРАТИЛА ВНИМАНИЕ НА ФОРМУЛИРОВКУ «ОСОЗНАННОЕ КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЕ», ОНА ФИГУРИРУЕТ В ОПИСАНИИ ФОНДА И СЕЙЧАС ВЫ ЕЕ ОЗВУЧИЛИ. ЧТО ВЫ В НЕЕ ВКЛАДЫВАЕТЕ?

Для меня осознанное коллекционирование включает несколько вещей. Во-первых, я всегда задаю себе вопрос, почему и зачем приобретаю эту работу. Всегда есть выбор. Я человек с медийным бэкграундом, долгое время управляла медиа, создала онлайн-кинотеатр и считаю, что история — тоже часть предмета, важен контекст. У меня в коллекции много вещей, которые взаимодействуют с воспоминанием, мета-сущностью или с темой портала. Экран телефона тоже портал, раз — и провалился. Например, работа Окружного и Шаровой из моей коллекции, которая входит в серию Partial Contents, это пиксели. В связи с этим возникает контекст — ты внутри пикселя, и он тобой владеет, тебя засосало, или ты управляешь пикселем. Следующий вопрос, что из этого останется в истории, а что ситуативная вспышка? Эта часть осознанности не менее важна.

А во-вторых — все-таки исследовать то, чем владеешь. Я какое-то время просто занималась коллекционированием, а потом у меня сформировался запрос на то, чтобы вместе с людьми, которые меня хорошо знают, попробовать разобраться с тем, что могло бы быть основными темами коллекции. В прошлом году мне с этим очень помогла и привнесла кураторский взгляд Оля Шишко. Мы с ней обсуждали много разных тем, художников и проделали некую работу, в результате которой возникли линии в коллекции. Так, например, появилась линия портала, еще есть линия человека и его современных вызовов.

  • Слева: работа Дмитрия Окружного и Марии Шаровой
    Слева: работа Дмитрия Окружного и Марии Шаровой "206 Partial content"; в центре: работа Matiush Fisrt
  • Работа Matiush Fisrt
    Работа Matiush Fisrt
  • Верхний левый и нижний правый угол: работы Антона Лялина; верхний правый угол и нижний левый: работы Джона Р. Пеппера
    Верхний левый и нижний правый угол: работы Антона Лялина; верхний правый угол и нижний левый: работы Джона Р. Пеппера
  • Слева: Петр Кирюша, «Мне не интересно, что ты скажешь, мне интересно, что я подумаю о том, что ты скажешь»; по центру: Алиса Йоффе, «Office worker with a smile»
    Слева: Петр Кирюша, «Мне не интересно, что ты скажешь, мне интересно, что я подумаю о том, что ты скажешь»; по центру: Алиса Йоффе, «Office worker with a smile»
  • Петр Кирюша, «Мне не интересно, что ты скажешь, мне интересно, что я подумаю о том, что ты скажешь»
    Петр Кирюша, «Мне не интересно, что ты скажешь, мне интересно, что я подумаю о том, что ты скажешь»

Работа Владимира Севостьянова

ЕСТЬ ЛИ У ВАС В КОЛЛЕКЦИИ ЗАРУБЕЖНОЕ ИСКУССТВО?

Да, у меня есть некоторое количество больших имен и просто близкие мне школы. Собственно, довольно известная персона в лице Марлен Дюма, и некоторое количество художников, которые относятся к этой же школе женской художественной мысли, транслируемой уже более смело.

Также в моей коллекции есть Билл Виола и некоторые зарубежные видеохудожники.

Последнее приобретение, которым я очень довольна, это Элмгрин и Драгсет. У меня нет пиетета перед отдельным видом искусства или жанром, но сейчас меня особенно будоражат объектные вещи. Большую работу, я пока не отважилась купить, а относительно небольшую купила.

Еще есть художник Петрит Халилай из Косово, он феноменально работает с латунью. Делает тончайшие, совершенно сумасшедшие вещи, за каждой из которых стоит выстраданная история.

ПОГОВОРИМ ПРО ВИДЕОАРТ. ПОСЛЕДНИЕ 10 ЛЕТ ВНУТРИ ИНДУСТРИИ ОБСУЖДАЕТСЯ, КАК ЕГО ХРАНИТЬ И КАК ЕГО ПОКУПАТЬ. ЧТО ВЫ ОБ ЭТОМ ДУМАЕТЕ?

Не вижу никакой проблемы. Видеоарт это просто некоторый жанр, который надо хотеть постичь и понять, как его покупать, как хранить, как прописывать права экспонирования, как проверять аутентичность копий и так далее. По роду своей деятельности я работаю с интеллектуальными правами огромное количество времени и покупаю видео-контент с 2010 года. Всему этому можно научиться.

Видеоарт — это гениальная вещь, потому что очень меняются медийные ландшафты. У меня никогда не было сомнений, что это супер важно, но сейчас, глядя на то, что происходит с информационным полем в целом, я просто в этом еще больше убеждаюсь. При таком засилии контента, любой художественный контент сразу видно.

Уже нет сомнений, что в этой сфере есть арт-объект, то есть ты не можешь поставить видеоарт рядом с документальным кино и задать вопрос, чем они друг от друга отличаются. Часто обыватели говорят, а чем этот 15-минутный ролик отличается от того, что есть на YouTube? Всем.

Потом это удобно с точки зрения коллекции: поддержание, хранение. Представляете, висит холст 3 на 1,5 метров, его надо хранить и поддерживать. И плюс очень интересно экспериментировать с экспонированием видеоарта. Например, когда я покупала Билла Виолу, помню, что меня все спрашивали, как я его буду экспонировать, — ты же не включишь его просто на плазме, чтобы он постоянно крутился? Я отвечала, что, да, именно так и сделаю. И сделала. Его работа висела у меня в офисе, была включена круглосуточно. Что тоже было интересным опыт взаимодействия для всех.

СКОЛЬКО У ВАС РАБОТ В КОЛЛЕКЦИИ?

По моим оценкам, если вести подсчет индивидуальными работами, то я думаю, что будет около 200.

  • Ольга Чернышёва, «Хор»
    Ольга Чернышёва, «Хор»
  • Ольга Чернышёва, «Хор»
    Ольга Чернышёва, «Хор»
  • На переднем плане: работы Петра Кирюши; на заднем плане: работы Владимира Севостьянова
    На переднем плане: работы Петра Кирюши; на заднем плане: работы Владимира Севостьянова

Работы Никиты Алексеева

НАЗОВЕТЕ САМУЮ ДОРОГУЮ ПО ЦЕННОСТИ ИЛИ ПО ЦЕНЕ РАБОТУ ИЗ ВАШЕЙ КОЛЛЕКЦИИ?

Всегда по ценности, никогда по цене. Цена — это вопрос рынка, хорошей-плохой сделки — и если в цене начинают добавляться нули, то, конечно, вопрос еще в том, чтобы она сохраняла актуальность в длительной перспективе. Она может не расти, но как минимум не должна падать. Такая логика.

По ценности работа «Хор» Оли Чернышёвой — одна из моих любимых. Мне при любых обстоятельствах было бы очень сложно с ней расстаться.

Еще одна из любимых работ это «Подросток» Виктора Пивоварова. Я многое у него видела, но эта вещь мне сильно легла на сердце.

Исторически коллекция началась с двух попыток, первая из них была ориентировочно в 2010 году — за компанию с близким другом-коллекционером купила то ли шесть, то ли восемь работ Владимира Севостьянова, только потому, что это была феноменальная пастель. А я когда-то училась в архитектурной школе, бросила, но с тех пор графика и пастель это что-то очень милое сердцу. Работы до сих пор в коллекции.

А вторая проба была где-то в 2015 году. Я вернулась тогда как раз в Россию и с работы Саши Паперно начался еще один этап и он не закончился, а продолжается до сих пор.

ДАВАЙТЕ ПОГОВОРИМ ПРО ВАШ ПОДХОД В КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИИ, КАК ВЫ ВЫБИРАЕТЕ РАБОТЫ?

Выбираю из комбинации вещей. Для меня важно, насколько работа импонирует лично мне. Не сильно близка история о том, что у всех есть и мне тоже надо. И я даже иногда могу действовать наперекор. При своем выборе я обычно собираю два-три мнения разных людей относительно их впечатлений. У меня есть внутренняя мини-фокус-группа — круг людей, с которыми неплохо посоветоваться, потому что самому все знать сложно.

Если мы говорим о совсем молодых художниках, то в этом случае допусков может быть много, главное, чтобы они попадали в одно из направлений и концепций. А если обращаться к зарекомендовавшим себя художникам, то работа должна представлять из себя правильное воплощение этого автора, потому что авторы в разное время делают разные работы.

А ЕСТЬ КАКИЕ-ТО АВТОРЫ, РАБОТ КОТОРЫХ У ВАС НЕТ В КОЛЛЕКЦИИ, НО ХОТЕЛОСЬ БЫ ПРИОБРЕСТИ?

У меня нет в коллекции работ Ирины Наховой, но точно будут. В силу разных обстоятельств просто не успели закончить с ней определенный разговор. Некоторые авторы еще пополнятся отдельными работами. Еще в виш-листе есть зарубежный автор — корейский художник Ли Уфан. И еще один японский художник Изуми Като, но на него стоит огромная очередь из коллекционеров, пока пытаюсь войти в очередь. А работу Ли Уфана жду.

ЕСЛИ РЕЗЮМИРОВАТЬ, ТО В ВАШЕЙ КОЛЛЕКЦИИ ЕСТЬ РОССИЙСКОЕ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО, ЗАРУБЕЖНОЕ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО И ИСКУССТВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX ВЕКА, ВЕРНО?

Послевоенное, да. Но, например, у меня есть еще малюсенький Коровин, потому что я просто люблю жанр театральных иллюстраций, в котором, в том числе, работал Рерих с эскизами к театральным постановкам, они у него более графичные. То есть это не то, что я рвалась за Коровиным, так получилось, что он оказался на рынке, и я его довольно быстро купила. Но скорее, все-таки, да, послевоенное и современное искусство.

  • Слева: Алина Глазун, «Яды»; на столе: работы Никиты Алексеева
    Слева: Алина Глазун, «Яды»; на столе: работы Никиты Алексеева
  • Работа Еки Хаски
    Работа Еки Хаски
  • Слева: работа Леонида Цхэ; справа: Валерий Кошляков, «Археологический пейзаж», 1999
    Слева: работа Леонида Цхэ; справа: Валерий Кошляков, «Археологический пейзаж», 1999

КАКИЕ, НА ВАШ ВЗГЛЯД, СЕЙЧАС СТОЯТ ЗАДАЧИ ПЕРЕД СФЕРОЙ КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЯ, РЕШАЮТ ЛИ ИХ ЯРМАРКИ И КАК ОНИ ОТРАЖЕНЫ В ПРОГРАММЕ РАЗВИТИЯ ФОНДА «НОВЫЕ КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ»?

В фонде мы активно развиваем просветительское направление, у нас планируются партнерские проекты, ориентированные на совсем молодых будущих коллекционеров. Так, скоро мы запускаем сотрудничество с одним из ведущих российских ВУЗов, для студентов и выпускников которого мы разрабатываем образовательный блок о коллекционировании.

Если начинающими коллекционерами покупается даже что-то маленькое — лучше на ярмарках. Это все-таки кураторский отбор. Стоит приходить на мероприятия, формировать насмотренность, чем делать первые приобретения с рук. Ярмарки это всегда неплохо, потому что это не вернисаж, собранный случайным образом. Поэтому то, что туда попадает, как минимум заслуживает внимания публики. Чем их больше, тем лучше. Например, я никогда не пропускаю Cosmoscow, считаю, что там всегда представлены самые активные российские галереи и современное искусство высокого уровня. И в целом, с точки зрения программы минимум. Потом, с точки зрения программы минимум, если человек хочет что-то купить, то было бы здорово, если бы он просто купил хорошее искусство. Он может по-разному искать — старого мастера или конкретную эстетическую форму. Но в это пожелание всегда можно вписать что-то, что действительно является хорошим выбором. Поэтому я однозначно за ярмарки.

Если у нас в разных формах будет возможность на это повлиять и помочь коллекционерам выработать вектор развития, это было бы прекрасно. Только затем кто-то из них пойдет в длинный путь с погружением, исследованием, выбором своей линии в коллекционировании и знакомством с собой благодаря этому. Потому что это не может быть интересно всем. Не в значении того, что тот хороший, другой плохой, просто для кого-то это подходит как форма исследования, а для кого-то нет. И это нормально. Пусть мы будем разные.

НА ЧТО БЫ ВЫ ХОТЕЛИ ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ МОЛОДЫХ КОЛЛЕКЦИОНЕРОВ?

Не искать правильного решения, потому что ошибки все равно будут. То есть к этому надо заранее отнестись философски. Это путешествие, в нем возможны ошибки, эмоциональные покупки, и это нормально. С другой стороны, не надо торопиться. Я стала себя ловить на том, что уже не делаю покупки «прямо сейчас». Раньше делала, не могу сказать, кстати, что ошиблась в них, но в итоге лучшее качество решения приходит через паузу, чем через спонтанность. Что, в некотором смысле, проверяет на прочность — а вы действительно этого хотите, или вы принимаете это решение, потому что рядом с вами друг, опытный коллекционер, который подначивает и говорит, что у любого нормального человека должен быть, условно говоря, Пепперштейн. А можно, например, с этим пожить, и ответить себе — да, это точно мое. Бывает такое, что работа уходит, но, как правило, рынок не настолько быстрый, наш рынок, во всяком случае.

collector stories

Author: Irina Gerasimova

Photos: Pavel Borisov

14 October, 2024